Модели и формы городского роста варьируют в зависимости от региональных и локальных условий, зависят от природных предпосылок, экономических условий и состояния социальных институтов. Городской рост в современной России едва ли можно объяснить простым набором одних и тех же факторов. Факторов очень много, и они разнообразны. Это и рост территориального неравенства на разных пространственных уровнях [Нефедова и др. 2022], который провоцирует внутренние миграции; и происходящий, в частности за счет автомобилизации, рост мобильности населения, расширяющий пределы городской застройки и обеспечивающий возможность формирующих контуры городских агломераций маятниковых миграций на работу из пригородов и за город на отдых [Между домом 2016; Махрова и др. 2022]; это также специфические политико-экономические институты и отношения между ключевыми акторами городскими властями, девелоперами и горожанами. Отсюда звучащая в исследованиях многоголосица концепций и терминов, от стадиальных моделей урбанизации [Нефедова Трейвиш 2017] до «левой» джентрификации и «гибридного пространства» [Golubchikov et al. 2014], которые по-разному описывают морфологические аспекты, экономические механизмы и социальное содержание процессов городской трансформации.
1959] и Нейла Смита «Новый городской фронтир» [Smith 1996]. Историко-географическое описание Вэйда посвящено смене модели колонизации американского Запада с сельской на урбанистическую: с конца XVIII начала XIX века доминирующую роль в заселении североамериканского континента начали играть города. Смит писал о другом, но тоже урбанистическом феномене: старым фронтиром он называл субурбии, ставшие преобладающей формой культурного ландшафта американских пригородов во второй половине XX века, а новым происходившее с 1980-х годов возвращение среднего класса в ядра городов, то есть процесс джентрификации , менявшей внешний облик, состав населения и функциональное наполнение старых районов.
В позитивистской традиции цикличные перемещения ареалов роста плотности населения и экономической активности из городов в пригороды / сельскую местность и обратно нередко описывались в терминах стадиальных моделей, как урбанизация/контрурбанизация/деурбанизация [van den Berg et al. 1982]. Критики стадиальных моделей указывают, что такой подход оставляет в тени социально-экономические механизмы изменений городского ландшафта, роль капитала, городских властей и институтов (см., например, Phillips 2010). Сам Смит связывал начало процесса джентрификации американских городов с предшествующим циклом оттоком капитала на строительство субурбий, в результате которого городские центры оказались недоинвестированы и начал ощущаться разрыв между прибылями от текущего и потенциального использования пространства (rent gap). Подобный разрыв может быть спровоцирован структурными изменениями в экономике, технологиях производства, транспорте и торговле, эволюцией культуры потребления, появлением новых, более маржинальных отраслей, которые «обесценивают» одни районы, но повышают ценность других, например, предлагая новые способы их использования. Этот механизм наиболее заметен на примере городских районов, но не ограничен городами. Так, например, существует и сельская джентрификация [Darling 2005]. Либерализация международной торговли, приток на национальные рынки дешевых импортных продуктов, за которым следуют реорганизация сельского хозяйства и разорение мелких фермеров, открывают возможности для строительства загородного жилья и развития в сельской местности экономики развлечений [Nelson Hines 2018]. Только горожан и девелоперов привлекает в деревню уже не архитектура и близость к центру (как в случае городской джентрификации), а природный ландшафт; сельская местность превращается в анклавы городов и городской экономики [Darling 2005] .
Таким образом, под «городским фронтиром» понимаются очень разные феномены от урбанистической модели колонизации до джентрификации городских районов и распространения городской экономики за пределы городов. Но есть и общее: все они описывают географическую экспансию и бурный экономический рост городов, сопровождающийся трансформациями как их облика, так и самой социально-экономической основы их существования. Эти трансформации вызываются как внешними факторами, вроде экономической конъюнктуры и глобальных изменений стиля жизни, так и внутренними причинами характерным взаимным притяжением накопившихся в том или ином месте элементов культурного и природного ландшафта, которые время от времени переосмысляются как аффордансы и встраиваются в новую траекторию развития.
Городской фронтир в сегодняшней России это прежде всего крупные городские агломерации. Процессы трансформаций происходят на всем их пространстве от центров городов, охваченных джентрификацией и уплотнительной застройкой, до расширяющихся за счет массового жилищного строительства окраин и стремительно растущих пригородов. В последующих разделах мы попробуем очертить контуры городского фронтира на примере Тюмени и Екатеринбурга двух крупнейших городов исследуемого региона.