Но я должен был быть хорошим солдатом, и поэтому не показывал своего горя.
Похороны моего отца в Москве были настоящими геройскими похоронами, состоявшимися в главном зале штаб-квартиры КГБ честь, которой удостаиваются очень немногие. Я был горд, но моя жизнь никогда уже не будет прежней.
Когда я приехал домой в Сочи, пришел начальник местной полиции и сказал мне, что моя мачеха больше не желает меня в доме видеть. Моя родная мать узнала об этом и попросила меня остаться с ней и ее новой семьей. Вся ситуация была как во сне. Мой дом в Сочи был единственным, что у меня осталось в жизни, и его забирали у меня. Я искренне благодарен своей маме за то, что она позволяла мне оставаться с ней во время всех моих домашних отпусков. И,
кроме того, она познакомила меня с Натальей, моей женой, за что я никогда не смогу ее достаточно отблагодарить.
Как я уже говорил, Орджоникидзевское суворовское военное училище было введено в эксплуатацию в начале 1940-х годов. Но до этого оно служил крепостью Российской империи, а затем Советскому Союзу в Северном Кавказе. В 1920-х годах на этих же землях было основано Владикавказское пехотное училище, ставшее одним из самых известных в Советском Союзе. В начале 1940-х годов почти все курсанты училища погибли, но они помешали нацистам захватить регион Закавказья.
Для того чтобы закончить обучение, мы должны были получить диплом по военному альпинизму. Мы проводили несколько недель в холодных горах с полными рюкзаками на одной из самых трудных гор, которые только можно было себе представить.
Наша обычная военная подготовка была не такой уж сложной и очень веселой для подростка. Мы проводили тысячи часов, учась обращаться с оружием всех типов, от кухонных ножей до танков. Мы научались стрелять из револьверов, минометов, артиллерийских орудий, и мы могли стрелять из наших автоматов АК и АКМ в любых условиях, из любого положения, днем и ночью, с оценкой «меткий стрелок». Неплохо для кучки подростков.
Мы также обучались военному планированию и процедурам и играли в военные игры. Мы водили грузовики, легковые автомобили, бронетранспортеры, танки и любую другую технику, которую военные могли предлагать. Все это мы делали, конечно же, для того, чтобы сражаться с нашим главным врагом. Подполковник Якушев, наш инструктор по военному переводу и устному переводу, говорил нам, что Соединенные Штаты это враг. Якушев говорил хорошо по-английски, и ходили слухи, что он работал в разведке, пока не совершил ошибку и не был направлен в нашу школу. Одно из его наставлений я запомнил до конца своей карьеры:
«Засунь эти слова себе в задницу и запомни их. У вас могут быть враги среди одноклассников или на улице, но не в армии. В мирное время есть потенциальные противники. Во время войны у вас есть противник, и вы должны уважать и понимать его, чтобы вы могли победить его. Не забывайте об этом. А теперь вам нужно узнать, как устроены американские военные, потому что если вы захватите американского солдата и почувствуете, что он лжет, когда будете его допрашивать, спросите его о структуре воинского подразделения. Если вы хорошо ее знаете, вы также поймете, лжет ли он. Тогда вы сможете использовать другие методы допроса».
На первом месте в нашей ежедневной дозе пропаганды был агрессивный империализм Америки, целью которого было мировое господство, чистое и простое. Но мы были готовы выступить против Америки в любой будущей войне.
Мне было шестнадцать лет, когда американский империализм стал для нас реальностью во время Карибского кризиса. Однажды ночью нас разбудили не обычным трубным звуком в кромешной темноте. В казарме появился наш командир роты в полной боевой форме, с пистолетом и всем необходимым. Командиры взводов и мастер-сержант сопровождали его, все были одеты по-боевому. Они разбудили нас, коснувшись наших плеч. Это было необычно и страшно. Затем они сказали нам тихо встать и одеться к бою. Мы надели форму и побежали на склад оружия, где взяли пулеметы, противотанковые орудия, гранатометы и боеприпасы.
Мы вышли на улицу и в полной темноте сформировались во взводы. Затем командиры взводов приказали нам покинуть школу и отправиться в горы, где мы должны были встретиться в пещерах. Половина из нас должна была нести боеприпасы взвода, другая половина идти в расположение студентов первого и второго курсов. Я был назначен в эту группу. Каждый курсант в моей группе должен был позаботиться о двух или трех молодых студентах и убедиться, что они благополучно добрались до гор.
В шестнадцать лет мне поручили заботу над собственными малыми. В темноте я нашел трех своих подопечных, которым было одиннадцать и двенадцать лет. Я сказал им, что беспокоиться не о чем, а им стало легче, когда в темноте они узнали меня. Я проверил их оружие, боеприпасы и пайки, а затем мы все пошли в горы. Первые восемь километров мои мальчики были в порядке, и выглядели как маленькие, но настоящие солдаты. Я гордился очень ими.
Чуть позже мы съехали с шоссе, и дорога стала трудной. Когда я увидел, что один из моих ребят устал, я взял его рюкзак и винтовку и понес их сам. К тому времени, когда мы достигли долины между горами Лысой и Длинной, я нес свое снаряжение, а также снаряжение всех моих подопечных.