***
Многие крупные изъяны германской организации мне прекрасно знакомы; так же точно мне известно, что французская армия, наравне со своими характерными недостатками, имеет и существенные, недостижимые в других армиях плюсы. Но все это не может поколебать нашего заключения, что в боевом отношении силу Франции надо приравнять 50% силы Германии и что попытка решить участь будущей европейской войны на полях Лотарингии в условиях 1 против 2 или даже 2 против 3 была бы непростительной стратегической ошибкой тройственного согласия, одной из тех ошибок, которых история побежденных приводит бесчисленные примеры [...]
***
Колоссальны успехи, сделанные нашей армией после русско-японской войны. В тактической подготовке войск, в стрельбе, в обучении и группировке запасных, в мобилизации, в накоплении огромных материальных средств мы сделали огромные шаги вперед. Офицеры, оторванные от строя в течение нескольких лет и снова познакомившиеся с ним, поражаются той напряженной работой, которая ведется в войсках. Мы можем с гордостью оглянуться на успехи нашей государственной обороны за последние годы. Требования поднялись настолько, что сравнение постановки любого вопроса ныне с тем, что делалось в недавно минувшее время, почти невыполнимо. Ленивые вспоминают о прошлом, как о золотом веке бездумья. Наши успехи в деле боевой подготовки ни для кого не тайна; оптимизм растет; действительно, на любое опасение, выраженное вами, готов ответ: Успокойтесь, сравните настоящее с нашей беспомощностью в этом отношении в прошлом, убедитесь, как мы шагнули вперед. И подобный ответ, базирующийся на эволюции нашей армии, нельзя не признать заслуживающим уважения.
Если, с одной стороны, мы и раньше представляли настолько грозную силу, что наш сосед, внимательно нас изучающий, не считал выгодным для себя нападение на нас, и если за последние годы мы значительно усилились в два, три или четыре раза цифра в нашем рассуждении не играет роли, то в чем же заключается причина дальнейшего беспокойства за судьбу сухопутной войны, в чем лежит основание для требования дальнейшего роста нашей армии, для тревожного заглавия настоящей статьи о большой военной программе?
Ответ очень простой: второстепенный русский фронт стал для Германии важнейшим театром операций; а первостепенный театр операций предъявляет к русской подготовке к войне требования по совершенно отличному масштабу.
***
Нет никакого сомнения, что в России все, включая и моряков, убеждены, что успехи на суше для нас в бесконечное число раз важнее успеха на море. На суше будет брошен жребий Великой России. Суша главный театр операций, море второстепенный, и успехи флота интересны нам именно постольку, поскольку облегчают положение на суше. Совершенно ясно, что если бы на суше мы имели дело с коалицией, располагающей крупным перевесом сил, например, если бы к тройственному союзу примкнула и Франция, то нам пришлось бы забросить идею подготовки к господству на морях и все силы народа напрячь для обороны на суше подступов к внутренним областям государства. Так и Германия: ослабление французской армии двухлетним сроком службы и России войной 190405 гг. позволили германским правящим кругам начертать программу подготовки государства к борьбе с Англией за господство на морях. И наоборот, усиление военной мощи России и призрак увы! Балканского союза, готового примкнуть к тройственному согласию, заставили адмирала Тирпица отречься от морского соперничества, являвшегося роскошью, и напрячь все силы государства и израсходовать очередной миллиард на доведение армии до 860 тысяч солдат.
Бюджет морского министерства у нас скоро достигнет 75% бюджета военного министерства. Если мы можем почти половину средств расходовать на второстепенный театр, то, несомненно, мы
с большим оптимизмом рассматриваем условия борьбы на главном. Вполне возможна и такая комбинация, что все растущие цены кораблестроения и стремление располагать действительно операционноспособной морской силой приведут к тому, что бюджет морского ведомства перерастет бюджет военный. И это явление может быть вполне законным, но лишь при условии, что занятие Берлина и Вены через два месяца после объявления войны является обеспеченным, что настолько велик перевес наших сухопутных сил [...]
***
Каковы же признаки переноса Германией своего внимания на восточный фронт? Отметим прежде всего официальную мотивировку чрезвычайных вооружений 1913 года, имеющую в виду, с одной стороны, усиление России, а с другой нарождение Балканского союза. Кстати, германская военная программа официально считается с появлением у России союзной славянской армии в 600 тысяч человек на южной границе Австрии; ныне, когда от балканского союза остались одни черепки, положение России явно остается неуравновешенным и требует военного усиления, взамен уже учтенного противником славянского союза.
Вслед за словом отметим дела. Из только что отпущенных рейхстагом чрезвычайных средств 200 миллионов марок обращаются на спешное усиление крепостей на русском фронте. В дополнение к готовому Торну переустраиваются Кенигсберг, Грауденц и Познань. Участок Вислы в германских пределах обращается в прочную перегородку, основываясь на которой сравнительно слабая германская армия может долго задерживать русское вторжение, переходя целиком в наступление то по правому, то по левому берегу Вислы, направляя свои удары на разрозненные армии русских, вися над правым флангом русских, если бы последние двинулись по опаснейшему направлению ВаршаваКалишБерлин, и заманивая русских в Померанию, где русские не могут нанести немцам чувствительного удара. Такова идея оборонительного плана войны с Россией, развитая еще Мольтке в записке о фланговом расположении армии у Торна и все мероприятия немцев доказывают, что они свято чтят его традиции. На случай же, если Россия, быстрым ударом разгромивши австрийцев, двинется по южному направлению, через ЧенстоховБреславльБерлин, вне досягаемости с фланговой позиции у Торна, Германия, по совету любимейшего генерала императора Бернгарда, приступила к постройке антиславянской крепости Бреславль, которая непосредственно преграждает южные пути и которой суждено сыграть особенно большую роль в случае распадения Австрии и принятия европейской войной характера германо-славянской борьбы.