Парадокс любви и силы
Человек не может никогда не столкнуться с этим в жизни. В силе без любви отдает жестокостью; любовь без силы становится неинтересной и слабой. Однако, когда два человека сближаются, обычно в их жизни происходит
взрыв. Большинство взаимных обвинений между ссорящимися влюбленными или супругами основано на столкновении сил власти и любви. Отдать должное каждому из них и выдержать парадоксальное напряжение одна из благороднейших задач. Слишком просто принять одно за счет другого, но это делает невозможным тот синтез, который может быть единственно верным ответом. За неудачей следует разъединение развод, разрыв, ссора. И лишь истинный парадокс может привести к огромной преданности и тому мистическому союзу, который способен преодолевать возникающие трудности на пути.
Фанатизм всегда является признаком того, что человек принимает какую-то одну сторону в паре противоположностей за счет другой. Высокий энергетический заряд фанатизма это отчаянные попытки удерживать одну половину в безвыходном положении, в то время как другая половина одерживает верх. Фанатик человек с хрупкой личностной структурой, которую вообще достаточно сложно описать. В основе такого стремления к правоте лежит желание «быть правым». Возможно, мы не против услышать то, что пытается донести нам другой человек, но мы можем испугаться, когда баланс сил становится неравным. Прежнее равновесие нарушено, так что если вы уступите, то непременно проиграете. Но ведь Эго так старается сохранить статус-кво! В таком случае нужно довериться высшим силам и иметь смелость пожертвовать своей точкой зрения ради спасения отношений.
«Ligare» то, что лежит в основе религиозного опыта, означает связывать, восстанавливать, объединять, делать целостным, постараться найти то, что предшествует разъединенности. За этими понятиями наше будущее.
Тень как доступ к парадоксу
Кто не влюблялся в человека, понимая при этом, что этого делать не следует? Сохранять верность этому и одновременно быть в ладу со своими нравственно-этическими принципами, означает допустить такое Я, которое превосходит по силе отдельное Я.
Кому из нас не знакомо такое состояние, когда столько времени тратится на рассуждения о том, стоит ли сделать что-то важное или лучше еще немного побыть в праздности, оставаясь при этом в блаженном «нигде»? Ни то, ни другое нельзя считать целостным; но именно в парадоксе между ними и рождается эта святыня.
Оказавшись в кабинете терапевта люди рассказывают о конфликте ценностей с большим смущением, что причиняет им страдания. Конечно же, им бы хотелось как-то разрешить этот конфликт. Но ведь они могли бы получить нечто гораздо большее, если бы у них было достаточно осознанности, чтобы они могли выносить этот парадокс. Одна моя подруга пришла к назначенному часу на прием к доктору Мейеру в Цюрихе. Этот врач был известен тем, что он на все отвечал единственное слово «да». На хорошем английском моя подруга изложила ему те трудности, которые она переживала в своей жизни, а потом вдруг расплакалась, признаваясь, что больше не в силах все это терпеть. «Ну хорошо», ответил ей доктор Мейер. «Теперь что-то должно произойти». Это суровое лечение, но оно подходит для тех, кто способен его вынести.
Когда ядро, которое невозможно удержать, пробивает неприступную стену, мы оказываемся наедине с религиозным опытом. И здесь ценно то, что для человека возможен рост. Юнг заметил однажды: «Найдите то, чего человек больше всего боится, это и есть зона ближайшего развития ». Эго человека формируется как металл между молотом и наковальней.
Но это подходит только
для сильных духом, и человеку будет не так легко найти моральную или нравственную опору в этом процессе. В наше время героизм можно переформулировать следующим образом: это возможность выдерживать парадокс.
Итак, переходя к практике, что же вы будете делать? Уже сам вопрос выводит вас из равновесия, так как вам приходится выбирать между «делать» и «быть». Здесь подойдет не всякое решение. Один из первых выпусков журнала «Психология сегодня» привлекал внимание следующим заголовком на обложке «Ничего не нужно делать. Просто будьте там». Это можно было принять за шутку, ибо нам предлагался буддизм там, где мы в этом вряд ли нуждались. Но мы действительно способны прийти к следующей ступени своего развития через парадокс и лишь благодаря осознанному ожиданию. Эго больше не в состоянии ничего сделать; оно должно ждать то, и это не так просто.
Вот что говорит об этом доктор Мария-Луиза фон Франц:
Юнг отмечал, что когда человек оказывается в безвыходной ситуации или испытывает конфликт, не имеющий решения, все это можно считать классическим началом процесса индивидуации. Это означает, что ситуация не имеет решения. Бессознательному необходим этот конфликт, чтобы эго-сознание оказалось в сложной ситуации. И тогда человек сможет осознать то, что всякие его попытки что-либо предпринять будут неправильными, и какое бы решение он не принял, оно тоже будет неверным. Это означает победить превосходство Эго, которое всегда полагается на иллюзию, что за ним должно оставаться последнее слово. Естественно, если человек говорит: «Ну тогда пусть все идет, как есть, и я вообще не буду принимать никакого решения, а лишь постараюсь оттянуть время и увильнуть от этого», никакая целостность не будет достигнута, поскольку тогда и правда ничего не происходит. Но если у него хватает нравственных сил выдержать это страдание до конца, тогда, как правило...начинает рождаться Самость. На языке религии мы могли бы сказать, что безвыходная ситуация заставляет человека положиться на волю Господню. Говоря же психологическим языком, безвыходная ситуация, которую очень искусно устраивает Анима в жизни человека, должна привести его в такое состояние, когда он сможет приблизиться к проживанию Самости. Рассматривая Аниму как некоего проводника для души, мы сразу вспоминаем о Беатриче, ведущей Данте в Рай. Но мы не должны забывать и о том, что для него это стало возможным только после того, как он прошел через Ад. Понятно, что Анима не может взять человека за руку и привести его прямиком в Рай. Сначала она погружает его в кипящий котел, где ему нужно поварится какое-то время.