Но я была бы не я, если бы не поднасрала. Вынимаю палец и показываю Андрею фак прямо в лицо.
Су-у-ука, протягивает он, возведя глаза к потолку. Какая же ты...
Ага, усмехаюсь, заходя обратно в квартиру. Крис позвони, она точно отсосёт.
Документы, Марго! напоминает Андрей уже в закрытую дверь. На завтра, поняла?
Хлопнув по ней с той стороны, он рычит ругательство и убирается, откуда явился, а я с обидой смотрю на мать, замершую на пороге кухни.
Я же сказала, чтобы ты не разговаривала с ним, шиплю змеёй. А ты ещё и кормишь его, как гостя дорогого.
Мама поднимает бровь.
На тон ниже, Маргарита. Я тебе не подружка. Это раз, она набрасывает полотенце на плечо и изучает мою физиономию пытливым взглядом. А два ты просила не вмешиваться в ваши отношения. Я и не лезла. О другом речи не шло.
Ма-а-ам, плетусь на кухню мимо неё и плюхаюсь на стул, где недавно сидел Андрей. Ну, ты сама не видишь, что он гад ползучий? Аренда не аренда. Что за издевательство?
Мама достаёт пару кружек, кладёт в них чайные пакетики и заливает кипятком, добавляет сливки. Ставит одну передо мной, со второй продолжает стоять, оперевшись бедром на столешницу. Мазнув глазами по экрану, где Хюррем танцует свой танец победительницы для султана, сосредотачивается на мне.
Рассказывай, как есть, пока отец не вернулся.
А где он? запоздало интересуюсь я.
Они с дядь Васей, соседом нашим с «Теплички», помнишь? старую Волгу Васькину в гаражах разбирают, чтобы Захару новую машину не покупать. Всё-таки только права получил, иномарку жалко брать, а на этой если и царапнет забор, то хоть не так обидно.
До моих двенадцати лет мы жили на Тепличной улице в частном доме.
Как раз по соседству с дядь Васей и тёть Жанной Чуриными. Их сын Захар младше меня на семь лет, и мама вечно упрашивала меня посидеть с ним, пока они с тёть Жанной ездили на пилатес.
На Тепличной мы жили неплохо, даже очень по меркам тех лет. Двухэтажный дом с бассейном и баней, две машины на семью. Папа тогда держал несколько продуктовых магазинчиков с нехитрым названием «Рассветы Кубани» вместе с отцом Андрея Николаем Степановичем. Собственно, так мы и познакомились ещё в детстве.
Но сошлись, когда мне стукнуло девятнадцать. Родители уже лет пять как продали дом на Тепличной и переехали в «Панораму», а бизнес дышал на ладан. После смерти Димы мама и вовсе уговорила отца продать долю Николаю Степановичу, чтобы не потерять всё. Однако и Николай Степанович долго не продержался, слёг в могилу.
Тогда мать Андрея продала магазины местным коммерсантам почти за бесценок. Содержать их и платить ещё за аренду помещений стало совсем тяжко. Помню, Андрей долго возмущался, мол, как это так, с ним не посоветовались. Но после моего резонного замечания «а нахуя оно тебе надо?» немного поутих. В конце концов, какой смысл держаться за бизнес, даже семейный, если он ни черта не приносит?
В общем, дело было так, с этими словами начинаю долгий и подробный рассказ, как же так вышло, что мы с Андреем разводимся.
Мама слушает, не перебивает, только изредка вздыхает и качает головой. Когда заканчиваю, она ещё пару минут молчит, слишком пристально изучая рекламу «суперножей» по телеку, которые «разрежут даже бумагу».
Н-да, наконец, изрекает и выливает остатки чая в раковину. Хорош зять, нечего сказать.
А я про что!
Ну, не злись, Маргош. Я же мысли читать не умею. Откуда мне знать, что Андрей такой падлюка. Всегда вежливый, обходительный.
Я достаю из сумки пачку сигарет и, устроившись на подоконнике рядом с маминым фикусом, открываю форточку. Резко отдёргиваю ногу от горячей батареи, зашипев. Нахрена вообще отопление, когда на улице плюс и одуванчики цветут? Хотя, это ж Краснодар. Сегодня одуванчики, завтра вьюга, послезавтра радуга и дождь.
Бросай ты уже эту дрянь, сколько можно? Тебе ещё детей рожать, фыркает мама.
Ага. Брошу.
Отец не дай бог увидит, голову открутит.
Папа да, может.
Безразлично пожимаю плечами и выдыхаю дым в форточку, на что мама качает головой и всплёскивает руками.
Докурив, тушу бычок в земле фикуса, пока мама не видит, и выкидываю в мусорку под раковиной.
Вообще-то, я ненадолго, мам. Мне в шесть ещё нужно на встречу с клиентом. Я так, чисто обняться заехала.
Папу ждать не будешь? спрашивает она, не отрываясь от перепалки Хюррем и второй девицы султана. Всё время забываю, как зовут.
Не могу. Поцелуй его за меня в обе щеки. Кстати мам, дождавшись, когда она обратит на меня внимание, киваю в сторону коридора за кухней. Ты не помнишь, мы же все Димины вещи перевозили с его съёмной квартиры?
Мама мгновенно мрачнеет при упоминании имени брата.
В чём вопрос?
Ну, ничего вы с папой не выбрасывали? В гараж не увозили?
Мама сводит брови к переносице.
Разумеется, нет, Марго. А что?
Да так, сочиняю на ходу нелепую ложь. Я у него как-то оставила планшет с заготовкой для фантастической книжки. Вроде неплохо вышло, хочу найти и использовать в новом проекте. Концепция подходит.
Ну, глянь. Может, и лежит, соглашается мама, улыбнувшись. Мы с папой точно ничего не выкидывали.
Задержав дыхание, проскальзываю мимо мамы в коридор и неуверенно подхожу к комнате Димы. Почему-то кажется, что сейчас открою дверь с дорожным знаком «кирпича» и увижу брата, лежащего на кровати с руками за головой и в наушниках. Или он сидел бы за ноутбуком, читал одну из своих умных книжек по юриспруденции? Он это обожал. Особенно всё, что касалось уголовного кодекса. Мечтал стать крутым прокурором. Но не успел, дослужился только до старшего помощника.