В отеле «Престиж», в номере 401, на прикроватной тумбочке зазвонил телефон. Сергей, застигнутый сообщением в неподходящий момент, нахмурился и взглянул на экран.
Там горело одно-единственное сообщение от жены.
«Все кончено. Не возвращайся.»
Глава 5. Гром среди ясного неба
Ксения, уже распустившая волосы и стоявшая у мини-бара с бутылкой минералки, обернулась
с легким раздражением.
Ты ведь сказал, что выключил его, в ее голосе прозвучал упрек.
Он мотнул головой, достав аппарат из кармана пиджака.
Наверное, Маша что-то забыла спросить или Аня его голос дрогнул на имени жены. На экране горело ее имя. И короткая строка сообщения. Он потянулся было отклонить вызов, но пальцы замерли в сантиметре от кнопки. Что-то ледяное и тяжелое сковывало движения. Он машинально открыл смс.
«Все кончено. Не возвращайся.»
Семь слов. Семь безжалостных, отточенных ударов. Он перечитал их раз, другой, третий. Мозг отказывался верить.
Это была не Аня. Не ее стиль. Не ее тон. Она всегда писала развернуто, с точками, запятыми, иногда со смайликами. Это было что-то чужое. Словно сообщение писал совсем другой человек. Холодный и решительный.
Сергей? Что-то случилось? голос Ксении прозвучал уже ближе. Она подошла к нему, положила руку ему на плечо.
Его плечо дёрнулось, сбрасывая ее прикосновение. Он поднял на нее глаза, и она отшатнулась. В его взгляде не было ни привычной самоуверенности, ни игривого огонька. Была только пустота и нарастающая, животная паника.
Уходи, хрипло выдохнул он.
Что? Ты о чем?
Уходи сейчас же! его голос сорвался на крик. Он вскочил, схватил ее пальто и сунул ей в руки.
Вызывай такси, езжай домой, куда угодно!
Ксения замерла в изумлении, потом ее глаза сузились. В них вспыхнул холодный, деловой гнев.
Сергей, ты сейчас же объяснишься, что это за истерика? Мы только
Это не истерика! он схватился за голову, делая шаг назад, будто отшатываясь от нее.
Это это всё. Понимаешь? Всё кончено! Она всё знает.
Он говорил это не ей. Он говорил это самому себе, пытаясь осознать масштаб катастрофы. «Она» для него всегда была Аней.
Его точкой отсчета. Его тылом. Его вечным прощением. И это «всё кончено» звучало как приговор, вынесенный всему его миру.
Ну и что? Ксения холодно натягивала пальто.
Ты же тысячу раз говорил, что она все прощает. Утром купишь еще один букет своих дурацких роз, и все будет как всегда.
Эти слова, произнесенные с таким презрением, добили его. Он увидел себя со стороны: жалкий, бегающий между двумя женщинами с одинаковыми букетами, с одинаковыми обещаниями.
И главное он вдруг с ужасом понял, что Ксения права. Он действительно так и думал. Он был абсолютно уверен в бесконечном кредите доверия, выданном ему Аней.
Но этот кредит только что отозвали. Без предупреждения.
Ты ничего не понимаешь, прошипел он, хватая свой пиджак и ключи.
Это не тот случай. Это это по-настоящему.
Он выскочил из номера, не оглядываясь на ее возмущенный возглас. Лифт ехал мучительно долго.
Он тыкал в кнопку первого этажа снова и снова, словно это могло ускорить движение. В голове стучало:
«Надо звонить. Надо объяснить. Сейчас же».
Он выбежал на пустынную парковку, судорожно набирая ее номер. Аппарат у виска, он шагал взад-вперед по асфальту, не в силах стоять на месте.
«Абонент временно недоступен»
Легендарная фраза прозвучала как похоронный марш. Он никогда не слышал ее, звоня Ане.
Она всегда была на связи. Всегда. Двадцать лет. Он снова набрал. Снова. Результат тот же.
Он написал смс:
«Аня, солнышко, это какое-то недоразумение! Позвони мне, пожалуйста, я все объясню!»
Сообщение не ушло. Стоял серый значок недоставлено.
Он сел в свою иномарку, резко завел двигатель и вырулил на пустынную ночную дорогу. Домой. Он мчался, нарушая все правила, не замечая светофоров.
В голове прокручивались варианты оправданий, слова, интонации. Он найдет нужные слова. Он всегда их находил.
Но чем ближе он подъезжал к дому, тем сильнее сжимался ледяной комок в груди. Он вдруг с абсолютной ясностью представил себе их спальню. Ее сторону кровати.
Ее тапочки у тумбочки. Ее халат на крючке в ванной. И его собственную наготу, неприкаянность и жалкость перед всем этим миром, который он считал своей собственностью.
Он резко затормозил у своего же подъезда. Их окна на четвертом этаже были темными. Все. Даже на кухне, где всегда горел свет маленькая лампа под потолком, которую она включала для него.
Он выскочил из машины и помчался к подъезду. Двери были заперты. Он судорожно стал рыться в карманах в поисках ключа от домофона.
Его не было. Он никогда не носил его с собой она всегда впускала его сама, днем и ночью.
Он стал звонить в свою квартиру. Долго, отчаянно. В динамике доносились только длинные гудки. Никто не подходил.
Тогда он начал звонить соседям. Старушке снизу, молодой паре сверху. В ответ раздавались
сонные, раздраженные голоса:
«Кто это? Что случилось?». Услышав его голос, они бормотали:
«А, Сергей Нет, мы не видели Анну. Идите спите».
Он остался стоять на холодном ночном асфальте, под своими темными, немыми окнами, и впервые за двадцать лет понял, что ему некуда идти. Его не пускают домой.