Взгляд падает на бутылку вина, которая стоит на столе.
Мое любимое.
Дорогое.
Мирон покупает его для меня только на особые праздники.
Лариса тоже, кстати, это вино обожает, и в моей голове вдруг щелкает: я могла заметить странности ранее!
Могла!
Но только сейчас вспоминаю, что после того, как я из больницы выписалась, то обнаружила на одном из бокалов чуть стертый след от помады.
Бокалы были плохо вымыты, и это было полностью в духе Ларисы. Про таких, как она, говорят:
Пусть баба не хозяйственная, зато красивая.
Как только уходит крестная, я сразу же опускаюсь без сил на диван и крепко-крепко зажмуриваюсь, чтобы не плакать, но не получается.
Слезы прорывают блокаду выдержки.
Сколько времени проходит, не понимаю
Потом у меня не остается сил, я не плачу это уже судороги, дрожь, всхлипы, которые я не могу остановить. Мои руки сжаты так, что ногти впиваются в ладони, но никак не получается отпустить эту боль.
Я ухожу в нее с головой, потому что по-другому невозможно.
Мой мир был уничтожен.
Сердце в клочья.
Потом что-то отвлекает меня.
Посторонний звук.
Я не сразу понимаю, что это телефонный звонок.
Просто входящий вызов.
Не хочется отвечать, но вижу, что на экране высвечивается имя старшего сына.
Иван.
Смахнув слезинки с ресниц, отвечаю ему.
Пытаюсь
придать голосу более радостное звучание, но это бесполезная затея. У меня охрип голос от рыданий.
Привет, Ванюш, как у вас дела?
Ваня не пришел к нам с Мироном на годовщину. Ни он, ни его жена с дочерью не появились. Заранее извинились, что не смогут прийти, потому что жена и дочь Ивана обе слегли с простудой.
Мама... голос Ивана звучит невесело, он тяжело вздыхает. У нас тут кошмар: у Машки температура под сорок, мы весь день с Соней на ушах...
Молчит немного.
А вы как?
Я выдавливаю из себя что-то, вместо приветствия, и вслушиваюсь: его голос уставший, усталость не показная глубокая, настоящая, как дыра в моей груди.
Прости, что так и не мог вырваться к вам. Я просто не мог оставить Соню одну. Она сама едва на ногах держится. Я на разрыв, мам.
Я киваю в пустоту.
Сын продолжает.
Ты так и не сказала, как у вас дела.
Кажется, ты уже в курсе, как, всхлипываю. Не так ли?
Мам Чаты гудят.
Я все-таки всплакнула, надеясь найти хоть какую-то поддержку.
Твой отец... голос сам переходит в шепот. Он гуляет от меня, Вань. Мало того, что гуляет, так еще предложение руки и сердца сделал. Этой Лариске, представляешь. Как они могли?
Иван тяжело вздыхает.
Я в шоке, конечно, говорит он.
Впрочем, довольно ровно.
И замолкает.
Я слышу его молчание, оно тянется невыносимо долго. Что-то холодное скользнуло по спине догадка, страх.
Ты что... я задыхаюсь, ты знал?
Тишина, срывающийся вздох:
Мама... Не то, что бы знал. Но
Но?! Здесь не может быть никаких но, Вань. Ты знал или нет?! Вопрос простой!
Говорю, не знал, но как-то поймал Лариску у вас с отцом дома.
Что?!
Я пришел без предупреждения, стучал, мне не открыли. Своим ключом дверь отпер и занес контейнеры с едой, Соня там наготовила, вот и В общем, Лариса там в неглиже рассекала. Отец оправдывался так нелепо, про стирку что-то говорил. Я и понял, было у них. Ты как раз в больнице лежала, говорит буднично. Но ты не подумай ничего плохого, мам. Я позднее его к стенке припер. Он поклялся, что ничего не было.
Ах, не было! Откуда тогда у нее ребенок? Ветром надуло?
Мам. Что ты от меня ждешь?
Правду! Правду я от тебя ждала, вот чего! Ты должен был мне сказать?
Да, как, мам? Мы за тебя все переживали, а отец Он поклялся мне, что с тобой останется. Ну, кто не оступался, скажи? Мы же все взрослые
Холодный, липкий пот стекает по шее и щекочет кожу в ложбинке между грудей. Я хватаю ртом воздух, но дышать становится нечем.
Распахиваю окно: хмельно и сладко пахнет желтой акацией, а мне этот аромат кажется неприятным. Я теперь всегда буду ассоциировать запах акации с предательством самых близких.
Ты должен был сказать. Я не ожидала, что ты будешь на его стороне.
Мам, не дури. Я ни на чьей стороне, ясно? Но указывать вам, как и с кем жить, кого любить, я не вправе.
Его слова словно пощечина.
Как и с кем жить, кого любить.
Мам, ты, главное, пойми: вы оба мои родители. Несмотря ни на что! доносится до меня голос сына будто сквозь толщу воды.
А Катя? спрашиваю я. Катя тоже знает?
Мам, вздыхает сын. Ты Катьку-то хоть не напрягай, она со своим парнем на отдыхе. И по секрету, он сделал ей предложение руки и сердца. На берегу моря. Не станешь же ты войну разводить и требовать выбрать сторону в такое счастливое для нее время?
Глава 4. Она
Ночь я провела без сна.
Я сижу за кухонным столом в халате, с чашкой остывшего чая, пытаясь проснуться, когда открывается дверь и входит Мирон.
Я и забыла, что у него ключи от калитки и дома.
Ключи у него есть, а совести точно нет.
Ведь он специально громко шлепает ногами и смотрит свысока, будто ему принадлежит весь двор, дом, все-все, ему одному принадлежит.
Я смотрю на его куртку, небрежно брошенную на стул, и ненавижу этот запах едкий запах перегара после вчерашнего.
Глаза сами скользят по его крепкой шее, и я вижу след темный, расползающийся засос, едва прикрытый воротником.