Рука была теплой и крепкой, обнаружила Ханна, вложив в нее собственную ладонь. И каким-то образом он умудрился выглядеть выше и шире в плечах, когда она поднялась на ноги. Его одеколон, тот же самый, который она заметила прежде, снова пленил ее чувства.
Тогда давайте пойдем и займемся им, предложил Константин, без дальнейших проволочек.
Герцогиня посмотрела на него сквозь ресницы.
Надеюсь, что этот повар тоже не разочарует, проговорил она.
Если он разочарует вас, герцогиня, ответил Константин, то я не просто уволю его поутру, я еще и отведу его в какое-нибудь уединенное место и пристрелю там.
Крутые меры, что и говорить, произнесла она. И какая бесполезная трата всей этой греческой красоты. Но, вне всякого сомнения, принимать такие меры будет совсем необязательно. Потому что он не разочарует меня. Я не допущу этого.
Константин взял ее под руку и вывел из комнаты.
Английский язык иногда совершенно неадекватно описывает чьи-то мысли, вот что осознавал Константин на протяжении всего вечера. Какие же слова смогут описать то, что красивее красоты и более совершенное, чем совершенство?
Он всегда считал герцогиню Данбартон женщиной идеальной красоты, даже когда его не особенно влекло к ней.
Сегодня вечером она превзошла эти превосходные степени.
Мистер Хакстебл не мог вспомнить, видел ли когда-либо ее в каком-нибудь другом платье, кроме белого. Он всегда считал, что с ее стороны невероятно умно сделать этот единственный цвет своей визитной карточной, если можно так выразиться. Но, конечно же, это отступление от нормы стало точно таким же умным и ошеломляющим ходом.
Герцогиня выглядела Что ж, не существует слов, чтобы описать то, как она выглядела. Сногсшибательно вот единственное слово, которое отчасти кажется подходящим.
Его повар мог бы подать ему
живота и бедер, а ее губы приоткрылись возле его рта.
Константин ощутил вспышку острого желания.
Наконец-то!
Много месяцев прошло с тех пор, как он спал с женщиной. Он и не осознавал, несколько изголодался.
Он поднял руки и обхватил ее лицо, удерживая его в нескольких дюймах от своего. Затем его ладони скользнули к ее затылку, к драгоценной заколке, которая удерживала ее волосы. Мистер Хакстебл расстегнул заколку, и та упала на ковер. Он запустил руки в ее волосы и расправил их. Без особого вмешательства они мягкими волнами рассыпались по ее плечам и спине.
Он громко с присвистом втянул в себя воздух.
Герцогиня выглядела на десять лет моложе. Она казалась невинной. С этими глазами с поволокой, которые в тусклом свете свечей ярко отливали голубизной. Невинная Сирена возбуждающее противоречие.
Я не могу сделать то же самое для вас, проговорила герцогиня, хотя кое-кто мог бы сказать, что ваши волосы слишком длинные, а это не в моде. Однако вы не должны обрезать их. Я запрещаю это.
Неужели я буду рабом вашей любви, вечно послушным? спросил он, наклонив голову, чтобы поцеловать ее за ушком, одним пальцем отводя назад волосы. В последний момент он провел языком по мягкой плоти в этом месте, и испытал удовлетворение, когда по ее телу пробежала едва заметная дрожь.
Вовсе нет, ответила леди, но вы будете доставлять мне удовольствие, потому что это доставляет удовольствие вам. Я сниму с вас сюртук, раз уж на ваших волосах нет заколки.
Это казалось нелегким делом. Его камердинер с большим трудом надевал на него сюртуки, которые должны были облегать фигуру, словно вторая кожа, как того требовала мода. Но ее пальчики порхали по его груди под сюртуком, двигаясь вверх по его плечам и вдоль рук, и его одежда послушно последовала вслед за ее руками и вскоре упала на пол позади него.
Он подумал, что герцогиня делает это не в первый раз.
Ее глаза осмотрели его рубашку и шейный платок, а затем ее руки переместились к последнему и проворно развязали его. Герцогиня расстегнула пуговицы на горле и распахнула ворот его рубашки.
Константин наблюдал за тем, как она работала, ее глаза не отрывались от того, что она делала, губы слегка приоткрылись.
Торопиться было некуда. Абсолютно некуда. У них впереди вся ночь, и нет призов за то, сколько раз он покроет ее. В первый раз может быть вполне достаточно и одного акта.
В рубашке вы выглядите великолепно, проговорила герцогиня. Мужественно и зрело. Снимите ее.
Она не собирается делать это для него?
Константин смотрел ей в лицо, вытаскивая рубашку из-за пояса брюк, расстегивая пуговицы на запястьях, скрещивая руки и стягивая этот предмет одежды через голову. Она наблюдала за его действиями, и ее глаза блуждали по его плечам и предплечьям, по его груди и вниз к поясу его панталон. Кончиками пальцев Ханна коснулась его груди.
Тыльной стороной ладоней он отодвинул ее руки в стороны, стянул атлас платья с ее плеч, а затем скользнул пальцами в декольте платья в самом центре. Он потянул их наружу, подгибая лиф платья под ее груди в процессе именно это ему хотелось сделать все то время, пока они сидели за обедом.
Ее груди оказались не особенно большими. Но зато крепкими и красивой формы и приподнятыми благодаря корсету, без сомнения, и отлично поместились, теплые и мягкие, в его ладонях. Ее кожа была светлой, почти прозрачной, в сравнении с его. Ее соски розовые и затвердевшие от сексуального желания. Константин наклонил голову и втянул один из них в рот. Провел языком по нежному кончику.