***
Бросаю взгляд вниз и замечаю знакомую, широкоплечую фигуру: Антон.
Останавливается возле дома, задрав голову, смотрит вверх, на окна дома.
Кажется, будто он меня замечает, я отшатываюсь.
Через несколько минут звонок в дверь.
Не открывать ему нет причины.
Потому что сегодня суббота, и отец пришел увидеться с сыном.
Собираю все силы в кулак, иду открывать.
Антон заходит родной, но все-таки ставший чужим и далеким.
Он осунулся, носит щетину более отросшей. Взгляд темный, нечитаемый.
Бывший муж разувается и замечает:
Полы здесь ледяные. Поверх бетона линолеум постелен, что ли?
Слева от тебя тапочки.
Муж судорожно вздыхает:
Я могу снять вам квартиру, в которой всюду будет теплый пол и не придется носить ни теплые носки, ни тапочки, не придется кутаться, как капуста, в сорок одежек.
Спасибо, не надо.
Да господи, когда ты уже повзрослеешь? выдыхает он сквозь стиснутые зубы и зовет сына. Сава! Савелий
В ответ тишина.
Антон доходит до спальни стучит.
Долго-долго стучит, прежде, чем сын открыл.
Чего?
Поехали. Развеемся. На коньках погоняем.
Не хочу. Мышцу потянул.
Вот как? Тогда к врачу.
Меня уже смотрел врач. Все норм, Савелий пытается закрыть дверь.
Антон вставляет руку.
Постой. Мы можем поговорить, как отец с сыном. О том, что
Внезапно Сава с силой отталкивает отца и захлопывает дверь перед его носом.
Я не хочу тебя видеть!
***
Антон дышит тяжело и часто, сжав кулаки.
Такое чувство, будто он сейчас выломает дверь: так сильно напряжено его тело, так крепко сжаты челюсти
Антон, ты должен
УЙТИ?! рявкает. Что ж, я уйду! Но с этим надо что-то делать. Я поищу детского психолога, и ты будешь водить сына к нему. Пусть Пусть ему объяснят, что у взрослых людей случается секс, и Да господи, что же так сложно-то, а! Нам о таком ничего не говорили и норм Живой же! А здесь, что рычит приглушенно.
Не дави на сына.
Я не давлю! огрызается.
Давишь. Дай ему остыть?!
Такими темпами он скоро не то, что остынет, он ледышкой станет!
Антон нервно ходит по квартире, потом останавливается на крохотной кухне, схватившись за подоконник.
Сама-то хоть как?!
Все хорошо.
Помощь нужна?
Нет.
Да чтоб тебя!
Разозлившись, Антон уходит.
Помощь не помешает, но я не попрошу, нет.
Просить не стану
Глава 11. Она
Предпраздничная неделя была забита под завязку. Я даже задерживалась дольше, чем нужно, брала дополнительных клиенток. Эти заказы шли с более высоким ценником за срочность: всем перед новым годом хочется выглядеть на все сто процентов!
Я тоже готовилась всегда к этому празднику, а сейчас все как-то серо и тускло. Елку не то, что не поставила, я ее еще даже не купила.
Сижу и грею руки о чашку кофе, пытаясь проснуться.
Первым делом было решение выспаться, а все остальное потом.
Не успеваю даже согреться чашкой кофе звонок в дверь резкий, требовательный.
Кто мог прийти утром воскресенья?!
Открываю на пороге мама, кутается в пушистый платок поверх шубы.
Лицо у нее как всегда постное,на одном локте сумка, а в другой руке пакет с продуктами.
Привет.
Мама?
Ага. Решила зайти проведать. На рынке была, купила кое-чего. Рулька такая хорошая была, взяла, вот еще тут всякого мяса тебе на холодец.
Я не планировала варить холодец, мама.
Что за вздор? У нас всегда холодец на столе. Конечно, ты будешь его варить.
Она быстро разувается, тащит пакеты на кухню.
По ходу смотрит по сторонам:
Как тут у тебя оглядывается, поджаривает губы. Ну и условия ты себе выпросила
Я бы уж давно и квартиру намутить смогла, и алименты побольше Да с твоим характером неудивительно, все упустила!
Слова пронизывают меня насквозь. Хочется крикнуть: "Я и так стараюсь изо всех сил!"
Вместо этого стискиваю кружку покрепче, будто в ней все мое терпение. Темно-коричневый кофе остывает, но я не могу заставить себя сделать глоток внутри ком.
Мама осматривает полки, вытирает подоконник пальцем как будто ищет повод придраться. Находится он быстро:
Пыль вот как ты после развода жить собираешься, если даже убраться нормально не можешь? и тяжело вздыхает, будто мне шесть снова, а не тридцать один.
На губах терпкий вкус унижения, в груди скребутся злость и обида, но я будто снова становлюсь маленькой девочкой перед строгой мамой. Она говорит с упреком, а в глазах ни намека на сочувствие. Только ожидание мол, сейчас я, конечно, расплачусь.
Я стискиваю зубы. Дышу глубоко. Я же знаю: это ее способ проявить "заботу", хотя с каждым словом кажется, будто она хочет меня все сильнее унизить.
Но тут она вдруг хлопает по столу пухлым конвертом, который достала из сумки.
Это тебе, а то скоро голытьбой станешь, еще позорить меня будешь! выдыхает она, отводя взгляд, как будто сама не верит в то, что делает.
Это совсем необязательно сипло произношу я.
Обязательно! А то, как я вижу, мажорик твой себе ни в чем не отказывает, машину новую купил, красную! А ты тут ютишься.
Хочет сказать ей: я сама не беру от него деньги.
Не хочу, нам это не надо!
Купить меня у него не удастся
Сумка хлопает по бедру и мама уже направляется к двери, не ожидая "спасибо".
Лишь бросает через плечо:
Мы на Новый Год, как всегда, в деревню. Подумай, может, с нами поедешь? С отцом поговорю