Я расплачивался за свое глупое желание каждый день нашего брака. Это были постоянные ссоры, в постели и вне ее, и она всегда пыталась одержать верх. Она ненавидела то, что я работал на английское правительство, ненавидела моего кузена, ненавидела общаться с высокомерными англичанами в Калькутте. Я знал о причинах ее ненависти в отличие от моего английского отца, ее отец отказался жениться на ее матери-индианке, так что она испытывала большую горечь из-за своей незаконнорожденности. Я устал об этом слышать. У меня не было ни минуты покоя.
Он сосредоточился на застегивании панталон.
После нашей последней ссоры она уехала в одиночестве, чтобы навестить мать в Пуне. Его руки застыли. Я отпустил ее, устав от споров и резких слов, устав защищать ее от себя самой. А когда я поехал за ней, то прибыл как раз вовремя, чтобы увидеть, как она умирает.
О, Колин... прошептала Элиза.
Он резко поднял голову, и Элиза увидела на его лице выражение такой бессильной ярости, что она почувствовала боль в сердце.
Так что теперь я не буду выбирать жену так бездумно. Никаких больше вздорных женщин, и неважно, насколько привлекательно и соблазнительно они выглядят. Я усвоил урок. На этот раз мне нужна разумная, ответственная женщина.
Ясно, выдавила Элиза. Теперь болезненно осознавая собственную наготу, она наклонилась, подняла упавшую шелковую ткань и прижала к груди, чтобы прикрыться. Вы хотите покорную жену, которая никогда не посмеет вам перечить, иметь собственное мнение или...
Я хочу покоя. А с вами я его никогда не найду.
Она прижала шелк к груди, борясь со слезами.
Вы правы, прошептала она. Потому что я никогда не приму такой холодный брак. Мне нужна страсть, драма, чувство осознания того, что я знаю мужчину настолько близко, что могу ссориться с ним из-за каких-то важных вещей. Мне нужна любовь. А из того, что я слышала, у меня сложилось мнение, что она никогда не бывает спокойной.
Верно. Он посмотрел на нее долгим взглядом. И теперь вы понимаете, почему...
Да, сказала
она, не желая больше выслушивать его оскорбительные намеки.
Она все отлично понимала. Колин мечтал облегчить чувство вины за смерть жены и хотел добиться этого, отказавшись от чувств вообще. Вернув ее назад дяде, ничуть не беспокоясь, что с нею потом станется.
У нее защипало глаза от слез. Ладно, тогда он ей не нужен. Потому что такой лишенный эмоций брак ее никогда не устроит.
Внезапно Колин повернулся и направился к двери.
Я вас запру и прикажу слугам не заходить в мою комнату. Предлагаю вам снова одеться в свою одежду, потому что, когда я вернусь, со мной будет ваш опекун, и я сдам вас ему голую или нет и умою руки, невзирая на последствия.
И с этими ужасными словами Колин ушел, а они все продолжали звучать у Элизы в ушах.
Глава 6
Колин заскрипел зубами, двумя часами позже направляя кабриолет к Брукмуру. Она назвала его лжецом и была права.
Он так старался скрыть силу своего желания. Все то время, что она показывала ему эротические гравюры и искушала разговором о драгоценной цепочке под ее соблазнительным костюмом, он разрывался между желанием рассмеяться и придушить Элизу. И это было еще до того, как ее милое и невинное предложение подарить ему удовольствие превратило его желание обладать ею в безумную страсть.
Он не должен был предлагать ей этот глупый обмен удовольствие за удовольствие. Он, как зеленый юнец, решил, что возможность касаться, целовать и довести ее до экстаза как-то утолит его голод.
Идиот. Это лишь сильнее разожгло его аппетит.
И охладило страсть Элизы.
Нет, это сделали слова, которые он произнес потом. Она явно приняла их близко к сердцу когда он перед уходом принес ей завтрак, девушка, снова одетая в мужской костюм, задумчиво сидела и читала его «скучные» книги. Она была немногословна и едва удостоила его взглядом.
Это задело его сильнее, чем он ожидал. Ему вообще-то нравились ее яростная решимость, колкие замечания... и попытки его соблазнить. Вероятность того, что он мог действительно сломить ее дух, терзала его.
Проклятье, он этого не хотел! И ее он не хотел. После того, как он четыре года изводил себя после смерти жены, он наконец-то достиг состояния, когда больше не испытывал днем и ночью чувство вины. А потом появилась Элиза, чтобы его мучить.
Черта с два он позволит ей сделать его персонажем готической пьесы. Он найдет ее опекуна и скажет ему, чтобы забрал Элизу домой. И даже если тот попытается его пристыдить, чтобы он на ней женился, он будет сопротивляться. Он не допустит, чтобы им манипулировала какая-то английская девчонка-сорванец.
Которая божественно целовалась и не сдавалась, даже когда он пытался ее запугать. Которая думала, что он джентльмен, несмотря на его происхождение и враждебность. Которая заставила его возжелать давно забытой близости и тепла женских объятий...
Выругавшись себе под нос, он послал лошадей вперед.
Следующие несколько часов он провел, знакомясь с горожанами: у изготовителя штор, в аптеке, даже в доме приходского священника. Он был потрясен, что, хотя его внешность некоторых удивляла, титул значительно облегчал задачу, особенно, если учесть, что он делал заказы для Чонсестон-Холла во всех магазинах, куда заходил.