Вместо этого я смотрю в окно, наблюдая, как она неторопливо пересекает улицу. Подол её воздушной розовой юбки приподнимается от лёгкого ветерка, открывая бледную полоску бедра.
Она нелепа. Одевается как кукла Барби, а не как владелица книжного магазина. Каждый её жест преувеличен, и с мимикой то же самое каждое чувство написано у неё на лице крупными буквами, чтобы все видели.
Я не выношу, когда люди такие открытые.
Он мне не нравится.
Поэтому совершенно не понимаю, почему не могу отвести от неё взгляд.
И это мне тоже не нравится.
Она идёт, покачивая бёдрами, направляясь к тому нелепому месту, которое я отказываюсь называть книжным магазином. Её длинные волосы собраны в низкий хвост, спадая на спину пушистым золотистым облаком. На ней крошечные розовые сандалии, идеально подходящие к её розовому платью. Она похожа на сахарную фею сверкающую, сладкую, лёгкую, воздушную. Без содержания.
А я не хочу иметь дело с женщинами, у которых нет содержания.
Я вообще не хочу иметь дела с женщинами. По крайней мере, не с теми, что живут в деревне. Если мне нужна компания, я ищу её в другом месте.
И всё же я продолжаю смотреть, как ветер поднимает пряди её волос, как она на секунду останавливается, приглаживая их назад. Она знает, что я наблюдаю? Хочет что-то доказать? И если да, то что именно?
Она была права. Я действительно вёл себя как осёл. Она имела полное право назвать меня снобом. Я намеренно её провоцировал. Но мне хотелось сразу дать понять, что я не хочу её в своём фестивале.
А это именно мой фестиваль. Я потратил месяцы, организовывая его в интересах Блэквуд Букс и только Блэквуд Букс. Хотя правильнее сказать, что я его возродил. Изначально фестиваль придумал мой прадед и долгие годы успешно его проводил, пока управление не перешло к деду. Дед не проявлял такого же рвения к магазину, как прадед, и это ударило по фестивалю он постепенно приходил в упадок. А потом его забрал мой отец и окончательно угробил.
Та же история и с Блэквуд Букс. Магазин сейчас на грани закрытия именно из-за отца слишком много долгов, никакого контроля за финансами, слишком мало продаж, слишком большая конкуренция в интернете, слишком мало людей, которые читают. Проблем масса, но я намерен их решить.
Блэквуд Букс был символом деревни больше полувека, и я не позволю, чтобы его закрыл именно я. Отец махнул на всё рукой после смерти матери, но я нет.
Мисс Джонс останавливается у двери своего абсурдно названного магазинчика и оглядывается через плечо.
Она, без сомнения, видит меня.
Я должен сделать вид, что не смотрю, и отвернуться, будто смущён. Но я не отворачиваюсь. Я человек намеренный. Я хочу, чтобы она знала, что я смотрю. Я хочу, чтобы она поняла я серьёзен, когда говорю, что не хочу её на своём фестивале, и никаких возражений не приму.
Сегодня мы уже вступили в молчаливую борьбу взглядов. Почему бы не сделать это снова?
Я не хочу её на своём фестивале.
Я не хочу её в своём городе.
Я не хочу её этих милых кокетливых юбок, её бледных бёдер, её спутанных светлых волос, её солнечных дружелюбных улыбок и этих широко распахнутых серых глаз рядом с собой.
Она слишком далеко, чтобы я мог разглядеть, краснеет ли она, но она не отводит взгляд. Она видит меня. И смотрит прямо в ответ.
Я спокойно и без спешки поворачиваюсь, опуская взгляд на открытый ноутбук на стойке, и продолжаю делать вид, что проверяю заказы.
Если бы сейчас зашёл покупатель, он увидел бы лишь книгоиздателя, спокойно работающего за своим ноутбуком, вежливого, профессионального.
Но внутри внутри я дикарь.
Она упрямая. Я это знаю. Потому что с тех пор, как появилась в Уичтри, она упрямо пыталась меня расположить. Не в романтическом смысле в деловом. Она хочет, чтобы я смирился с её магазином, с тем, что она забирает часть моего бизнеса. Она хочет, чтобы мы были «друзьями».
Но я не завожу «друзей» и уж точно не с ней. И хотя наши магазины ориентированы на разных читателей, часть моих клиентов полностью переметнулась к ней. Те, кто раньше заказывал книги у меня, теперь этого не делают. И это проблема, спорить с этим бессмысленно.
Она назвала меня снобом и, без сомнения, считает интеллектуальным пуританином. И хотя я сознательно подыгрывал её ожиданиям, потому что злюсь на неё, ни тем, ни другим я не являюсь. Я верю,
что все книги имеют право на существование и у каждого жанра есть своё место. Но она угрожает моему бизнесу вот почему я зол. Вот почему я организовал этот фестиваль. Мне нужны новые покупатели, и если большинство людей в деревне теперь берут книги у неё, значит, мне нужно выйти за пределы деревни.
Я хочу, чтобы фестиваль Весь мир страница стал новым эталоном среди литературных фестивалей, таким, каким он был, когда его основал мой прадед. Я хочу, чтобы Уичтри стал новым Хэй-он-Уай. У меня уже были огромные проблемы с типографией из-за постеров, которые должны были быть развешены ещё в прошлом месяце, а теперь в дела лезет мисс Джонс. Я не позволю ей влезть и увести моих потенциальных новых клиентов и заказы. Блэквуд Букс будет единственным поставщиком, и точка.
Книги это серьёзный бизнес. Они поднимают глубокие вопросы. Они подрывны. Политичны. Религиозны. Они показывают человечество во всей его полноте в худшем и лучшем виде. И хотя я тоже верю в лёгкое развлекательное чтение, мой магазин не про это.