Отчего ажиотаж получается. Короводержатели с четырех утра выстраиваются в длинную очередь. Как за холодильником или мебельным гарнитуром. Но все равно многим не хватает. Так как завозят по одной машине в день.
А завод комбикормов, кстати, в городе находится. Всего-то и де-лов поставить рядом с ним сараюшку. И никакой транспорт не нужен. Торгуй на радость населению. Так нет, создают ажиотаж.
А ближе к лету встают пастбищные вопросы: кто будет пасти, где будет пасти, как будет пасти?
Всем обществом рядят пастуха. Пастушечьи кадры, как правило, пополняют истопники. В большинстве пьющие. С непьющими почему-то заминка выходит. Не откликаются они на объявления. Может, не на столбах и колодцах надо вывешивать, а пропускать через местную газету? Да накладно выходит. Пусть что-нибудь другое печатают. Пусть пишут о пользе индивидуального короводержания. О необходимости заинтересовать население.
Деньги же и так текут между пальцев. Пастуху за сезон по восемьдесят рубликов с коровы отдай. Если он оформлен через комбинат бытового обслуживания, восполняй ему налогоотчисления. За прогон под выпас, за покос заплати. Быка содержи. А он за месяц, проклятущий, сто кило кормов переводит. За охрану быка тоже платить полагается.
Да мало ли чего? Так недолго и пожертвовать своим хобби. И многие жертвуют: кто молодняк сдает, кто вообще разочаровывается в короводержании. Не без того.
В товариществах остаются наиболее испытанные любители крупного рогатого скота.
И когда с их миниатюрных пастбищ сходит снег, они дружно очищают участки от мусора и дохлых кошек.
Прямо скажем, незавидные отрезки земли. Болотина, ямы, вытоптанный лесок вот удел частной коровы.
Но и на это покушаются.
В Дубковском товариществе что получилось?
Два года назад отвел ему горсовет пять га. Не безвозмездно, конечно. Один год покосили, а на второй козники с претензиями
объявились. И самовольно по всему участку навязали свою блеющую собственность. Штук двенадцать навязали. Пригнал пастух коровье стадо, и одна рассерженная корова в сердцах отшвырнула чью-то несчастную козу. Разгорелся конфликт. Горсовет предложил Дубковскому товариществу принять козников в свои ряды.
Но не учли одного обстоятельства. Пять га, которыми горсовет облагодетельствовал дубковских коров, использовались товариществом в основном для заготовки сена. Пасутся же его коровы на земле лесхоза. В леске то есть. На что имеется специальный билет. Воссоединись они с козниками, билет лесничество изымет. Ибо пусти козу в лес, она всю кору обгложет. Оттого и не воссоединились.
Не вникнув, горсовет запретил дубковцам покос на злополучных пяти гектарах. Добрых пятьсот пудов сена осталось под снегом.
В корм пошли хлеб и картофель.
И что любопытно. Захотел председатель общества, старичок энтузиаст, пожаловаться в область. И не смог. Не нашлось в области организации или хотя бы лица, непосредственно ведающих делами товариществ.
Спросите у какого-нибудь областного руководителя, сколько в данной области товариществ, и он надолго задумается.
И наконец осторожно ответит:
Некоторое количество имеется. Не без того.
Несовместимые качества
Оказывается, смелость и благородство эти прекраснейшие качества человеческой души не всегда совместимы. Если, допустим, человек желает проявить смелость, ему не обязательно удается быть при этом благородным.
Разумеется, все зависит от обстоятельств. Я тут кое-чего расскажу, а вы уж сами делайте выводы.
Начнем с Эскулапова Алексея Сергеевича. Летним вечером в помещении Приозерского отделения Союза художников творческий коллектив пил за одного уходящего, как принято говорить, на заслуженный отдых коллегу. Тут-то Эскулапов и совершил свой смелый поступок. На глазах у собратьев по творческим поискам он бесстрашно напал на секретаря худфонда Катю, типичную представительницу прекрасного пола. Повод был основательный: Катя в ответ на недвусмысленные домогательства Эскулапова наградила его пощечиной. Возмущенный живописец гремя точными ударами сбил Катю с ног. И, в последний раз опрокинув
рюмку за уходящего на заслуженный отдых собрата, покинул помещение.
Если в действиях молодого художника сквозила смелость в отрыве от благородства, то благородство в отрыве от смелости оказалось уделом Льва Антоновича Буклеева, председателя отделения Союза художников. В связи с избиением сотрудницы в нем заговорило чувство благородного негодования. Оно даже было оформлено приказом, в котором Эскулапову объявлялся строгий выговор. Но тут обнаружилось, что Катя прошла экспертизу и уже собралась подать на Эскулапова в суд.
Ее намерение всех напугало и как бы подменило.
Смелость Эскулапова отступила перед Уголовным кодексом. Боясь возмездия, он использовал форму заявления для благородного раскаяния. Проявил порядочность задним числом. Начертал так: «Прошу уволить меня по собственному желанию. Чувствую, что недостоин быть художником и работать в вашем коллективе».
Льву Антоновичу в частном определении суда виделись два пункта. Первый пьянка, приведшая к печальному инциденту, организована в помещении Союза художников с ведома его руководства. Второй избиению секретаря худфонда в тот вечер предшествовала драка между самим Львом Антоновичем и художником Филькиным. «Не подал ли Эскулапову пример сам председатель? спросит суд. И не следует ли из этого сделать выводы?»