На фоне этого прекрасного творения рук человеческих хотелось разжевать и усвоить продукт не менее прекрасный.
Но такого продукта в столовой
как раз и не было. А был заведующий общепитом Даниил Семенович Бабкин. Понятное дело, абсолютно несъедобный.
Знаете ли вы, что наш монастырь сооружен по указанию патриарха Никона триста лет назад? спросил он, подсев за мой столик.
А скажите, винегрет тоже отзвук далекой эпохи? поинтересовался я.
Винегрет более поздняя поделка, ответил Даниил Семенович, повертев в руках не съеденный мной на 70 процентов винегрет. Двадцатый век. Год 1973-й.
А месяц, месяц? трагически спросил я.
Ах, месяц, месяц! пропел Даниил Семенович. Месяц для истории неважен. Важна эпоха.
Значит, сейчас эпоха прокисшего винегрета? заключил я.
Вы же культурный человек, пристыдил он меня. Вам для души что винегрет нужен или исключительно живописная группа монастырских строений? Взгляните на это московское барокко, на эти наличники и порталы, на эти декоративные вставки с растительными мотивами.
Растительными мотивами сыт не будешь, рассудил я. Они малокалорийные.
Взгляните на собор, который как бы вырастает из низкой, опоясывающей его галереи, словно не расслышав меня, продолжал Даниил Семенович.
Взгляните на этот хрящевидный предмет, который как бы вырастает из опоясывающего его супа, подвинул я к нему тарелку с не съеденным мной на 80 процентов содержимым.
Какого супа? зашарил он глазами по панно, как бы пытаясь обнаружить среди куполов и башен намеки на суп.
Не знаю какого, откровенно признался я. Рассольника, перлового, харчо. По вкусовым ощущениям точно не установишь.
Кстати, об ощущениях, вспомнил Даниил Семенович. Монастырь находится на острове. Вы смотрите на него с высокого берега сквозь едва заметную дымку, парящую над озером, и вам чудится что-то сказочное, нереальное, почти мираж. Здесь великое былое словно дышит в забытьи
Великое, подтвердил я. Чего не скажешь о котлетах.
Монастырь донес до нас неувядаемую свежесть народного творчества, продолжал он.
Чего не скажешь о котлетах настаивал я.
Скупыми средствами достигнута величественная гармоническая и возвышенная красота, отчеканил он, заглянув в справочник для туристов.
Чего не скажешь о котлетах, упорствовал я.
Чего, собственно, о них не скажешь? не выдержал Даниил Семенович.
Не скажешь, что они образы большой силы, выпалил я и показал ему котлеты, не съеденные мной на 90 процентов.
И это называется представитель интеллигенции! возмутился Даниил Семенович. Котлеты ему важнее сокровищ национальной культуры. Да вы только посмотрите, как сияют на куполах подкрестные яблоки!..
На куполах сияют, а в компоте отнюдь, вздохнул я.
Неужели вас не радуют запечатленные на панно голубые воды озера? воскликнул Даниил Семенович.
На панно радуют, сознался я. А в стакане нет. В стакане должен быть компот, а не голубые воды озера.
И я показал ему то, что в меню названо компотом. Целехонькое на сто процентов.
А хотя бы и голубые веды, подхватил Даниил Семенович. Считайте, что это фирменный напиток. Истинный ценитель всего исторического и архитектурного выпил бы его с пониманием.
Компот я не выпил. Но кое-что понял. Произведение Аверкия Монахова не архитектурно-историческое сопровождение, а основное блюдо заозерской столовой. Вам предлагают его на закуску, на первое, второе и третье. Вы утоляете духовный голод. И если памятник старины показался вам безвкусным, ответственность несет не Даниил Семенович Бабкин. За это отвечает либо автор панно, либо тот же Аверкий Монахов.
А насчет коров и кур я не в курсе. Возможно, что калорийность музыки не ниже калорийности сена и зерна. И пора ее сыпануть в кормушки.
Конечно, в этом случае за отсутствие привеса спрашивать надо будет не с животноводов.
Пусть за все отвечают композиторы.
Экзотическая корова
Все-таки много примечательных существ обитает на земле. Взять хотя бы корову чрезвычайно экзотическое животное. Мы, конечно, привыкли к ее облику и экзотичности не замечаем. Но отбросьте привычку и взгляните на корову свежим взглядом. Клянусь, вы поразитесь увиденным. Корова покажется вам куда оригинальнее какой-нибудь африканской диковинки.
В городе Ветрянске часть окраинных жителей имеет коров. Другие держат злых сиамских кошек, самоуверенных пуделей, а эти коров. Коровы привлекают их своим добродушием, спокойной величавостью, гордой осанкой. Ну и попутно привлекают их молокопродукты. А также нравится им сдавать мясо государству. Либо продавать его на рынке. Не без того.
Но только самым мужественным горожанам под силу такое хобби. Поскольку корова не шифоньер. Ее не поставишь в горницу как недвижимое имущество. Она движется и мычит, желая заполнить пустоту в желудке. А желудок у нее как раз шифоньерной емкости. В одиночку не загрузишь.
Загружают, сплачиваясь в товарищества животноводов. В коллективах сподручнее защищать коровьи интересы. Хотя и с некоторыми трудностями.
Скажем, корова не прочь пожевать комбикорм, который с большими перебоями продает магазин 4. Вообще-то данный магазин торгует овощами, а уж комбикорм ему попутно навязали. Дрянной это товар для торговли, выручка мизерная, а возни много. Ну и неохотно берутся за него. То, говорят, нечем завезти. То продавец отсутствует.