Вскоре я набредаю на остановку и в ожидании «пятнашки» пританцовываю от мороза. Со мной танцуют скопившиеся здесь граждане. Минут через двадцать хореография прекращается и начинается осада подножек. Еще через секунду подножки оказываются полностью укомплектованными. Я остаюсь «за бортом».
Одна надежда такси. Но такси, оценивающе окидывая меня зеленым глазком, проносятся мимо. Наверное, им не по пути.
Мороз, как известно, имеет свойство крепчать. А человек тянется к теплу, к отзывчивости. Ну, а отзывчивость стоит три рубля. Так что выше своих отмороженных ушей не прыгнешь. «Левак» же тут как тут: издалека чует добычу. И я, наступив на горло собственным принципам, поощряю левацкую инициативу и вскоре оказываюсь в кабинете начальника отдела снабжения комбината химволокна Биркина. Мы с ним некоторым образом родственные души. У него аналогичный со мной пунктик: как и я, он люто ненавидит «леваков». Эта общность и привела меня к нему.
Ну, какие новости, спрашиваю я, почтеннейший Николай Петрович, на поприще левачества?
Жуткие дела, говорит он, мрачнея. «Леваки» наглеют с каждой секундой. Домой ползарплаты приношу. А что делать? Кирпич даром никто не даст. Дураков нет.
Нет, подтверждаю я. Все умные.
На один стоквартирный как-никак 800 тысяч кирпича пошло. Мы жилье за счет фонда соцкультбыта строим. По этому фонду материал не планируют. Ни гвоздя, ни жердочки.
Эх, жизнь! вздыхаю я. За кирпич-то что хапнули?
Спортивный костюм, И за перекрытия тоже. Директора кирпичного и железобетонного, туда их в дышло, хапнули.
Спортом, значит, занимаются?
Им. А железобетонный директор еще и супругу хотел по-спортивному одеть. И пришлось еще начальников площадок обоих заводов стимулировать.
А их зачем? интересуюсь я.
Здрасьте! горячится мой собеседник. Я же вам втолковываю: Госплан по фондам соцкультбыта не спускает материалов. Миллион в зубы и чеши на заводы. А у них на площадках плановых заказчиков полно. Между ними днем не встрянешь. Являешься вечером, когда механизмы погрузки и доставки обезлюжены. Доходчиво говорю?
Выходит, сами грузите? догадываюсь я.
Биркин нервно хихикает.
Кровную монету грузим в карманы крановщиков и водителей плитовозов. А в их начальство три звездочки и шашлыки загружаем. Заинтересовываем.
На какие же шиши? наивно спрашиваю я. Начальство ассигнует?
Как же! Хе-хе, ассигнет оно! Скажете тоже. Только требует. Достать, скажет, девять ящиков гвоздей. И никаких гвоздей.
Биркин подходит к двери и осторожно выглядывает в коридор. Потом, щелкнув замком, шепчет:
Я вам больше скажу: порой вынужден на преступление идти.
Как так? тоже шепотом спрашиваю я.
А так. Иногда зло берет: почти три года в отпуске не был, костюм блестит, как трельяж, жена стала задумчивой. Поскрипишь зубами да и
Чего «и»? испуганно говорю я.
Продукцией комбината начинаешь стимулировать. Галстуками, дефицитной пряжей мэрон, капроновой нитью. А также упомянутыми костюмами, купленными для своих физкультурников.
Какое же это преступление? разочарованно тяну я. Это вы от безвыходности делали. Были, так сказать, передаточным пунктом между комбинатом и «левым» сектором. А себе ни на грош не взяли.
Ни вот полстолечко, подтверждает Николай Петрович. Но уши-таки надрали: по рекомендации ОБХСС строгача влепили.
И вы по-прежнему подкармливаете «леваков» из своей зарплаты?
А что делать? Лучше уж поконфликтовать с женой, чем с ОБХСС. Да и не уйдешь от подкормки: у нас недостроенные деткомбинат и профилакторий под снегом стынут. Выше Госплана и своих надранных ушей не сиганешь.
Ой, не сиганешь! подтверждаю я. Сам пробовал.
Мстительное око
Нет, что бывает, го бывает: случаются факты, вызывающие справедливые нарекания граждан. Граждане полезно сигнализируют о них в печать. Печать полезно негодует. Факты, к всеобщему удовольствию, изживаются.
Но иногда в редакционных дверях возникают странные правдоискатели. Возникнув, они интимно спрашивают: «Скажите, у нас есть правда?» И с упоением рисуют жуткую обстановку, окружающую их существование, этакий микроад районного, скажем, значения, где учреждения оборудованы котлами для отваривания поборников справедливости. И всем своим негодующим обликом они манят вас в райисполкомовские или горсоветовские дали, густо начиненные, по их словам, мелкими и крупными безобразиями.
Разговаривают с ними сдержанно.
во-первых, если бы описанные ужасы существовали, жизнь в означенных далях давно бы прекратилась. Однако о вымирании жизни в каком-либо участке страны пока что ничего не слышно.
Во-вторых, настораживают глаза таких правдоискателей, источающие не скорбь из-за событий печального свойства, а радостное сияние.
В-третьих, выясняется причина их правдолюбия.
Вот недавно в редакцию явился один слесарь, стонущий под пятой начальника жэка. Год назад ему влепили выговор, так как он позволил себе гоняться с гаечным ключом за своим коллегой.
Конечно, выговор слесаря огорчил. И он даже пожаловался в райжилуправление. Но факт с гаечным ключом протекал с шумовыми эффектами на людях, которые и подтвердили его.