Она просто рассеянная. С умными бывает. Видимо, не заметила меня, откликнулась Герти.
Ей бы к окулисту сходить, пошутил Арло. Она вечно шоколадные яйца сосет. И все их семейство. Любят сосать яйца, объявила Джулия. Герти повернулась к дочери, прикрывая ладонями вздувшийся живот:
Джулия, какие ты гадости говоришь. Считай, нам повезло, что такие люди, как Шредеры, вообще с нами общаются. Рея в колледже преподает! Ты ведь не обижаешь маленькую Шелли? Она очень чувствительная.
Чувствительная? Сука бесячая, отрезала Джулия.
Не смей так говорить! выкрикнула Герти. Окно открыто. Услышат.
Джулия склонила голову, явив взорам сильные плечи, местами испещренные юношескими прыщами:
Прости.
Так-то лучше, похвалил дочку Арло. Против истинных американцев переть бессмысленно. С этими людьми нужно полюбезнее. Ты уж постарайся. Самой легче будет.
Безусловно, подтвердила Герти. Пойдем разберемся, что они там замутили?
Нет. Слишком жарко. Мы с Ларри лучше посидим в подвале и поедим краску, как положено грустным заброшенным деткам, отозвалась Джулия. Ее хвостик, обычно кудрявый, поник от жары.
Свинцовая краска сладкая! Поэтому дети ее и любят! сообщил Ларри.
Не будет вам никакой краски, отрезал Арло, а Герти отправилась на кухню и прихватила полупустой пакетик картофельных чипсов. Перегнувшись через стол, Арло заговорил совсем тихо. Голос не был угрожающим, но неугрожающим не был тоже. Это без вариантов. Встали оба и навесили улыбочки на физиономии.
Так что, пойдем? уточнила Герти.
Разумеется! ответил Арло; после возвращения Герти голос его стал милым и мягким.
Он открыл входную дверь. Уайлды-родители вышли первыми, за ними по пятам дети. Может, это было простым совпадением, а может, и нет, но когда они оказались на улице, кто-то включил песню в минорном ключе. Она называлась «Все Кеннеди в реке» сингл Арло две тысячи двенадцатого года, занявший восемнадцатую строчку в чарте «Биллборд».
В результате Ларри с Джулией пошли медленнее, будто скованные кандалами. Улыбка у Герти на лице напоминала застежку-молнию. Шаг за шагом добрались они до Стерлинг-парка.
Сай и Никита Сингх подняли головы от барбекю. Накачанный обезболивающими ветеран Иракской войны Питер Бенчли провел пальцами ниже культей, терзаемых фантомными болями. Компашка детей, называющая себя Крысятником, перестала прыгать на здоровенном батуте, который кто-то приволок в центр парка. Шелли Шредер что-то выкрикнула издали не расслышишь и указала пальцем на Джулию.
Враждебности никто не проявлял. Герти, с ее опытом конкурсов красоты, легко считывала общее настроение и сразу это усекла. И все же со времен последнего барбекю в День поминовения что-то изменилось, потому что и гостеприимства никто не проявлял тоже.
Она попыталась перехватить взгляд Реи, но та была поглощена беседой с Линдой Оттоманелли. Повсюду стояли люди, хоть к каждому подходи, но за время жизни на Мейпл-стрит Герти успела уяснить, что уютно ей только с Реей.
Наконец сквозь толпу медленно пробрались поздороваться Фред Атлас и его болезненная женушка Бетани.
Привет! Добрались-таки! выпалил Фред, хлопая Арло по спине.
Они душевно облапили друг друга. Бетани одарила Герти располагающей улыбкой. Тело у Бетани было худое и какое-то щетинистое, как у Страшилы. Пес Атласов Ральф немецкая овчарка из при юта потыкался во всех носом, чтобы не разбрелись и ни во что не вляпались.
Душевный ты, Фред. И ты, Бетани, откликнулся Арло.
Они с Фредом отчалили к столу с напитками.
Дети кучковались подальше; Дейв Гаррисон отделился от Крысятника. Слез с батута, подбежал к Джулии с Ларри, вручил каждому по бенгальскому огню. Они их зажгли, Джулия выписала в воздухе: «Пук», Ларри стал просто рисовать круги.
Можно мне бургер? спросила Герти у Линды Оттоманелли.
Булочки, присыпанные кунжутом, были утыканы зубочистками с американскими флажками.
Линда чуть помедлила, пристально глядя на бургеры, хотя было совершенно понятно, что она Герти услышала. Та ждала неподвижно, расправив плечи. Прикидывала, не стоило ли накинуть шаль поверх платья с низким вырезом. Но грудь ее достигала размера D только во время беременности. Грех такую прятать.
С сыром или без? наконец спросила Линда.
Без. Отважная ты стоять у плиты в такую погоду.
Не могу иначе. Нравится людей радовать. Такая уж уродилась. Пусть жара хоть за пятьдесят, мне все равно. Само получается. Слишком уж я добренькая.
Я это давно заметила, ввернула Герти, кривя душой. Она вообще редко замечала Линду Оттоманелли, знала лишь, что та ходит в продуктовый магазин с поясной сумкой, а политические воззрения черпает из соцсетей. Прочие воззрения Линда черпала у Реи Шредер, к словам которой относилась как к Священному Писанию.
Линда испустила мученический вздох:
Ты, наверное, голодная. Я во время беременности все время была голодная. Хотя, конечно, ждала близнецов! Впрочем, ты, может, и не голодная ты такая худая! Прямо зло берет, какая ты худая! Как у тебя получается? Инопланетянка, да и только!