Неприятно, да? усмехаюсь злорадно. Говорю: оденься, заболеешь. У нас таблеток нет.
Не заболею, отмахивается Мирон и морщится, глядя на ладони. Жарко.
Заноза? киваю на руки.
Мир показывает мне ладони, на которых образовались и уже лопнули мозоли.
Ну, я же говорила, что руки под пистолет заточены. вздыхаю.
Иди отсюда, женщина. он гневно сверкает на меня глазами. Твое место на кухне. И дрова захвати.
Набираю охапку дров и иду обратно к дому. Складываю их на крыльце и иду за следующей партией. По пути кошусь на какой-то покосившийся домик, пристроенный к сараю, и с опасением предполагаю, что это туалет. Отгребаю ногой от двери снег и аккуратно тяну дверь за ручку.
Какой ужас, хнычу тихонько, потому что туалет похож на какую-то декорацию из фильма ужасов: краска на деревяшках облупилась и от нее почти не осталось следа, на стенах куски старой паутины с дохлыми мухами и скрюченными пауками. В углу на потолке осиное гнездо с кулак. Внизу небольшой постамент с прогнившими досками и зияющей темной дырой посередине.
О, нет, закрываю дверь и аккуратно отхожу. Обойдемся.
Забираю еще одну охапку дров под пристальным взглядом Мирона. Он снова останавливается передохнуть, когда я подхожу. Вижу, что волосы и шея влажные от того, как усердно работает. Даже стыдно становится, что я шляюсь туда-сюда просто так.
Возвращаюсь в дом и нахожу полотенце в шкафу. Приношу ему.
Зачем? усмехается он, но все же забирает его у меня и быстро обтирает влажную кожу.
Потому что я так сказала. Не спорь со мной. вытираю ему спину. Одевайся уже.
Какая ж ты душная, вздыхает Мирон и, шипя сквозь зубы, растирается снегом, а затем натягивает одежду.
Нормальные люди называют это заботой, бурчу, набирая еще дров.
Нормальные люди сейчас к новому году затариваются и дома сидят, обиженно выдыхает сводный, будто укоряет меня в чем-то.
Если бы не ты, выдыхаю, прижимая к себе деревяшки и со стоном распрямляясь, я бы тоже сейчас дома была.
Мирон закатывает глаза.
Еще скажи, что у тебя прям грандиозные планы были.
Были, бросаю коротко, отворачиваюсь и иду в сторону дома.
Это какие же? догоняет меня он на полпути.
Мы с девчонками с работы договорились
встретиться и погулять по Москве. Это, конечно, грандиозными планами не назовешь, но все же. А вообще
Я даже спотыкаюсь от того, что вдруг внезапно вспоминаю, что в прошлый новый год под бой курантов загадала следующий встретить с самым лучшим мужчиной на свете.
Кошусь на Мирона.
Но, это же не может быть сводный дикий братец, правда?
Вот вообще не твое дело. складываю дрова горкой. Костер разводи, а я пошла мясо резать.
Ммм, мясо будет?
С твоей любимой гречкой, усмехаюсь.
Может, поторгуемся? кричит Мир мне вслед, но я ничего не отвечаю.
Задумчиво режу мясо на куски и размышляю, что, похоже, нам реально куковать тут не один день. Бойтесь своих желаний, блин.
Достаем из старого холодильника решетчатые полки и ставим их на мангал. Сверху водружаем две кастрюли и чайник. У нас сегодня тушеная гречка и суп с овощами.
Нарезав кусками сало и черный хлеб, отламываю от какого-то куста две ветки и насаживаю на них все, как канапе, обжариваю и тяну одну Мирону.
Я не буду, бурчит он, но его желудок тут же издает протяжное урчание, которое отлично слышно.
А он будет, киваю на живот. Да хоть попробуй ты. Это вкусно.
Это жирно, морщится сводный, но все же принимает из моих рук шпажку. Нюхает сало, снова морщится.
Если ты так будешь есть суп и гречку, я тебе готовить больше не буду, щурюсь.
Тогда будешь сама костер себе разводить, огрызается он, но потом вздыхает. Принеси хоть вина, запить.
Забираю со стола вино и возвращаюсь. Мирон берет у меня бутылку и смотрит на сало с хлебом так, будто это что-то отвратительное. Передергивает плечами и глубоко вздыхает, делая глоток вина. Прям к прыжку с парашютом готовится, не меньше.
13. Забава
Значит, ты не голодный, усмехаюсь, забирая у него сало и с удовольствием хрущу поджаренным ароматным хлебушком. Мне больше достанется.
Пока все равно ничего не делаешь, набери ещё снега.
У меня лапки, демонстрирует он мне ладони с мозолями, но все же уходит в дом и возвращается с остатками печенья и ведром.
Смотрю, как набирает снег и качаю головой.
Ты его хоть утрамбуй, кричу.
Слушай, иди отсюда, оборачивается Мирон. Без тебя разберусь.
Усмехаюсь и ухожу в дом, чтобы накрыть на стол.
Вообще, на этой кухне не помешала бы генеральная уборка, но пока слишком холодно и отмывать все вокруг ледяной водой совершенно не хочется.
Убираю со стола все лишнее, протираю потрепанную клеёнку и расставляю тарелки и чашки.
Если абстрагироваться от всего, что произошло, то пока тут довольно терпимо.
Слушай, там все булькает, заглядывает Мирон в кухню и ставит на пол ведро.
Сделай потише, отвечаю на автомате. Оборачиваюсь к сводному и замираю, поймав на себе растерянный взгляд и поняв, что ляпнула.
Внезапно одновременно начинаем ржать. Хохочем до слез, кажется, больше друг над другом, чем над моей нелепой фразой.
Да ты просто гений, выдыхает Мирон со стоном и, откашливаясь, уходит.
Слушаю скрип его шагов по деревянным половицам и вздыхаю. Что нам мешало нормально общаться изначально?