Екатерина рассмеялась и промолвила:
Ах, он горе-богатырь! И этого-то получше не выдумал! Скажи Ростопчину, чтоб он носил свой орден и не боялся: я не буду замечать.
После такого ответа Ростопчин смело привинтил Анненский крест не к задней, а к передней чашке шпаги и явился во дворец.
Великий Князь, заметив это, подошел к нему со словами:
Что ты делаешь? Я велел привинтить к задней чашке, а ты привинтил к передней. Императрица увидит!
Милость Вашего Высочества так мне драгоценна, отвечал Ростопчин, что я не хочу скрывать ее.
Да ты себя погубишь!
Готов погубить себя, но докажу этим преданность Вашему Высочеству.
Великий Князь, пораженный таким очевидным доказательством преданности Ростопчина, обнял его со слезами на глазах.
Вот происхождение ордена Святой Анны 4-й степени. (1)
Гордый и сильный вельможа, оскорбленный неисполнением своей воли, негодует и ищет способов отомстить сибирскому генерал-губернатору. Он посылает туда хитрого подьячего с приказанием придраться к чему-нибудь, запутать как-нибудь Якоби и завязать какую-нибудь ябеду. Якоби так был честен, так чист в делах своих и в управлении губерниею, что все пронырства и все искусство подосланного крючкотворца остались тщетными. Он посылает другого. Этому злодею удалось достигнуть цели, он сплел какую-то паутину на пагубу невинного, сделал донос. Якоби под судом. Начались следствия, запросы, объяснения. Едва истина начнет распутывать дело, могущество гонителя опять его запутывает, оно ходит взад и вперед по инстанциям, толстеют кипы бумаг. Наконец дело в Сенате, приговор произнесен.
Но по тогдашнему порядку предварительно представлялась Императрице докладная записка, то есть краткое изложение всего дела. Державин, один из статс-секретарей того времени, представляет Императрице выписку из дела на 300 листах, она просит сократить ее представляет на 30 листах, она просит еще сократить. Врученную ей на трех листах прочла и сказала:
Нет, все что-то неясно, истина запутана. Привезите мне все дело.
Дело привезено и поставлено во дворце в одной из внутренних комнат Императрицы и задернуто занавескою. Когда Государыня спросила:
Да где ж дело Якоби?
Державин отдернул занавеску, и кипы бумаг, положенные одна на другую, в три ряда с полу до потолка, открылись. Государыня, окинув их глазами, сказала:
Этим не испугают меня!
Она назначила один час каждый день на чтение этого дела. Одному только Державину доверила она делать выписки из некоторых бумаг. Так, говорят, прошел целый год.
Наконец Якоби потребован во дворец, его вводят в кабинет Императрицы.
Я рассмотрела ваше дело говорит она, и за счастие почитаю вам сказать: вы невинны.
Слезы брызнули из глаз Якоби.
В вознаграждение
за долгое ваше страдание справедливым почитаю возложить на вас орден. (На золотом блюде лежал орден Св. Владимира.)
Якоби, рыдая, упал на колени:
Правосуднейшая Монархиня! Вы возвращаете мне честь мою и невинность: другой награды мне ненадобно.
Встань, Якоби, не тебе стоять на коленях, твои судьи должны бы перед всею Россиею просить у тебя прощения. (3)
Что ты за человек? спросила его Императрица.
Я погибший, Государыня. отвечал он, и только вы одни можете спасти меня.
В чем же состоит твое дело?
Регистратор подал ей разорванные куски указа и откровенно сознался в своей рассеянности и неосторожности.
Ступай домой, сказала Императрица, а завтра на этом месте и в этот же самый час ожидай меня.
На другой день, встретив чиновника, Екатерина подала ему новый, подписанный ею указ и промолвила:
Возьми, вот тебе другой указ, беда твоя миновалась, отправляйся скорее в типографию, да смотри, никому не сказывай об этом происшествии, иначе тебе достанется от обер-прокурора. (3)
Что, ты военный?
Военный, отвечал он, по милости вашего сиятельства.
Давно ли в отставке?
Три года, по милости вашего сиятельства.
Женат?
Женат, по милости вашего сиятельства.
Есть дети?
Семеро, по милости вашего сиятельства.
Екатерина, видевшая в комнатах лишь одну неопрятность и слышавшая только одни нелепости, не изъявила, однако, ни малейшей досады, но удовольствовалась шуткою. Она оборотилась к фельдмаршалу и вполголоса сказала:
Я не знала, граф, что вы такой милостивый. (3)
Однажды, в часы ласкового и благосклонною с нею разговора Императрицы, она решилась высказать то, что так чувствительно щемило ей сердце.
Вы, Государыня, сказала она, запинаясь и с приметным смущением, всегда так милостивы, так благосклонны ко мне, но если б при всем дворе вашем когда-нибудь вы удостоили бы меня хоть одною словечка Пусть бы видели
Хорошо, Марья Савишна, хорошо, я это сделаю, было ответом.
Прозорливый ум Екатерины тотчас постиг этот припадок дворских болезней и уже нашел ему врачевание.
При первом парадном представлении ко двору Государыня, принявши вельмож и придворных дам и удостоив их милостивой своей беседы, ласкою и весело подзывает к себе Марью Савишну и в доказательство отличной своей доверенности говорит ей на ухо, но вот что говорит:
Дура ты, дура, Марья Савишна, что тебе прибудет от этого, что я при всех говорю с тобою?