Гости собирались уже поздравить именинника, но радость его внезапно превратилась в крайнее смущение, когда он увидел, что подарок заключался в кошельке длиною более аршина. (1)
Обер-полицмейстер Рылеев по окончании своего доклада о делах донес Императрице, что он перехватил бумагу, в которой один молодой человек поносит имя Ее Величества.
Подайте мне бумагу, сказала она.
Не могу, Государыня, в ней такие выражения, которые и меня приводят в краску.
Подайте, говорю я, чего не может читать женщина, должна читать Императрица.
Развернула, читает бумагу, румянец выступает на ее лице, она ходит по зале, засучивает рукава (это было обыкновенное ее движение в раздраженном состоянии), и гнев ее постепенно разгорается.
Меня ли, ничтожный, дерзает так оскорблять? Разве он не знает, что его ждет, если я предам его власти законов?
Она продолжала ходить и говорить подобным образом, наконец, утихла. Рылеев осмелился прервать молчание.
Какое будет решение Вашего Величества?
Вот мое решение, сказала она и бросила бумагу в огонь. (1)
Вероятно, это кто-нибудь из пажей хотел посмеяться над тем, что я иногда кладу себе на лицо румяны. Велите только вымыть бюст. (1)
по уму его в числе отличных и пользовался общим уважением. Мельгунов имел однако же слабость в кругу близких ему особ отзываться иногда в смысле и духе критическом насчет Императрицы. Такой образ мыслей, равно как и многие из отзывов Мельгунова, были Государыне известны.
Однажды Мельгунов, приехавший в столицу по делам службы, имел у Императрицы доклад, продолжавшийся очень долго. Некоторые из близких Государыне особ, заметив такую продолжительность, удивлялись этому, зная, что Императрице известен образ мыслей Мельгунова. Когда последний вышел из кабинета, один из приближенных в ироническом смысле напомнил Императрице о его отзывах на ее счет. Екатерина на это сказала.
Все знаю, но вижу в нем человека государственного. Итак, презирая личного моего в нем врага, уважаю достоинства. Я, подобно пчеле, должна и из ядовитых растений выбирать соки, которые, в смешении с другими, могут быть полезными. (1)
Милостиво ею принятый и обласканный, он удовлетворял любопытство Императрицы, рассказывая о своих путешествиях.
Скажите, пожалуйста, спросила она. отчего это во Франции такие волнения?
Да как не быть волнениям, резко и живо отвечал он в каком-то рассеянии, забыв о лице, с которым говорил, самовластие там дошло до такой степени, что сделалось несносным.
Выговорив это, он опомнился, смутился, потупил глаза и стоял как вкопанный.
Правда твоя, мой друг, заметила Екатерина, надобно стараться несносное делать сносным.
Другой раз, разговаривая об этом же предмете с графом Н. П. Румянцевым, возвратившимся также из чужих краев и бывшим впоследствии государственным канцлером, она сожалела о затруднительном положении французского короля Людовика XVI, о неустройствах и волнениях во Франции и, между прочим, сказала:
Чтобы хорошо править народами, государям надобно иметь некоторые постоянные правила, которые служили бы основою законам, без чего правительство не может иметь ни твердости, ни желаемого успеха. Я составила себе несколько таких правил, руководствуюсь ими, и, благодаря Богу, у меня все идет недурно.
Румянцев осмелился спросить:
Ваше Величество, позвольте услышать хотя одно из этих правил.
Да вот, например, отвечала Екатерина, надобно делать так, чтобы народ желал того, что Мы намерены предписать ему законом. (1)
Я не только вижу горы, но даже лес, сказал Львов, когда очередь дошла до него.
Вы возбуждаете во мне любопытство. произнесла Екатерина, поднимаясь с кресел.
Торопитесь. Государыня, продолжал Львов, уже начали рубить лес, вы не успеете подойти, а его и не станет. (1)
его в покое. Государыня, прочитав бумагу, задумалась и потребовала к себе Шешковского. «Прочти эту бумагу. сказала она. и подумай, что нам делать с этим крестьянином?» А между тем прислонилась к окну и стояла в глубоком раздумье.
Шешковский, познакомясь с прошением, отвечал:
Позвольте мне, Ваше Величество, взять крестьянина с собою: он навсегда забудет свою барыню.
Нет, возразила Императрица. он уже не нам подвластен, некто выше нас с тобою наложил на него руку свою, и барыня останется при крестьянине до конца дней. Прикажите его отправить домой и дать на дорогу 50 рублей денег.
Этот случай подал Императрице мысль учредить совестные суды. (1)
Это за что? спросила она.
Офицер его ударил. отвечал Салтыков.
Так что ж? Ты выйдешь от меня, из-за угла накинется на тебя собака, укусит, и я должна Салтыкова отставить? Князь Цицианов отличный, умный, храбрый офицер, им должно дорожить, он нам пригодится. Таких людей у нас немного!
И собственноручно отметила: «Производится в генерал-майоры».
Екатерина не ошиблась: князь Цицианов оправдал ее мнение пригодился! (1)
В это самое время докладывают Государыне, что приехал из Петербурга граф Александр Андреевич Безбородко узнать о ее здоровье. Императрица приказала его принять. Лишь только граф Безбородко вошел, Императрица Екатерина, смеясь, ему сказала: