Смотреть на это Оливия уже не может.
Даже пытается в ужасе зажать уши ладонями, не слышать Сердце разрывается.
Как бы там ни было Каролине ее сестра. Только не так.
Сложно сказать, сколько это длится. Все вокруг замирает. Словно время останавливается. Все смотрят. В оцепенении. Невозможно поверить. У Оливии темнеет в глазах.
Это чудовищно.
И все же быстро. Ровно столько, сколько нужно, чтобы обозначить выполнение обещания, и не более того. Он сделал это.
И отпускает.
Каролине падает.
Он поправляет одежду, поворачивается.
Каролине рыдает, захлебываясь.
Убейте его! судорожно выдыхает король.
Гвардейцы хватаются за оружие.
Но
Сигваль медленно кладет ладонь на рукоять меча.
Не стоит, тихо, но очень внятно говорит он. И эти слова отдаются громом в ушах.
Гвардейцы замирают.
Если они решат выполнить приказ Сигваль умрет. Как бы мастерски он не дрался, но он не справится. И даже те трое, что с ним не справятся тоже. Их слишком мало.
Но убить Сигваля это снова война.
Тишина.
И в этой тишине Сигваль делает шаг. Потом еще один. Он идет к лошади. Не торопясь. Без резких движений. У него каменное неподвижное лицо.
Гвардейцы провожают его взглядом.
По щекам короля текут слезы. Гнев и ужас и отчаянье.
В полной тишине Сигваль вскакивает в седло.
На Оливию старается не смотреть.
Поехали, тихо говорит он.
10. Ингрид, жар-птица
Когда птица раскинула крылья.
После ночи танцев в таверне Таллева, Ингрид не приходила два дня. Сигваль не звал, и она не навязывалась. Подумала уже, что ничего не будет, они оба получили друг от друга все, что могли.
Огонь
Она ведь даже намекнула ему. На прощанье. Она держала его ладонь в руках, левую, с красным пятнышком ожога. Она осторожно, с легким нажимом провела по этому пятнышку, чувствуя, как вздрагивают пальцы. Больно.
«Если тебе больно, значит ты еще жив», сказала тихо.
Он так посмотрел
на нее Ничего не ответили. Но, кажется, понял.
Не захотел.
Но в тот день он подошел сам. Нашел Ингрид в тенистом уголке сада, в окружении придворных дам и в обществе королевы. Милые светские прогулки, все очень благопристойно.
Подошел, никого не стесняясь, шепнул ей на ухо: «Приходи вечером. Ты мне нужна». И все. Королеве только вежливо кивнул. Ушел.
Сигвалю плевать на чужие взгляды и чужое мнение.
Ингрид, пожалуй, тоже.
Все смотрели на нее.
И вот, вечером, она снова здесь.
И он сам открывает ей дверь.
Заходи, говорит тихо.
Камзола на нем нет, только тонкая сорочка. И сапог тоже нет, он босиком.
Он выглядит совершенно обычным, спокойным. И все же, что-то в этом настораживает Его спокойствие. Что-то не так.
Садись, предлагает ей кресло.
Наливает вина, себе и ей и там в кувшине уже остается на донышке. Подает ей бокал, но сам пока не пьет, только смотрит, как она берет, пробует. Хорошее вино Чуть улыбается.
Огонь свечей поблескивает в его глазах.
Да он напился уже! Понимание приходит так неожиданно. Ингрид смотрит на него Да нет, он не пьян, он молодой и сильный мужчина, и чтобы напиться ему нужно больше, чем вот тут в кувшине было. Сейчас где-то на грани, когда разум еще вполне ясный, но появляется такая расслабленность
Хочешь поговорить? спрашивает она.
Он фыркает, качает головой.
Я еще не настолько пьян, чтобы начать жаловаться на жизнь.
Ингрид заглядывает под стол.
У тебя там еще бочка, говорит она. Можно наверстать. Или завтра с утра у тебя снова дела?
С утра нет, говорит он. Ближе к вечеру. С важным я пока разобрался, остальное может подождать. Послезавтра я еду в Бейону. Но наверстывать и жаловаться все равно не планирую, как-то пока не готов.
Он поднимает, чуть покачивает в руке бокал, отпивает немного. Ставит на стол.
А вот я бы напилась и пожаловалась неожиданно говорит Ингрид. Не собиралась ведь, но вырвалось.
Да пожалуйста, щедро говорит он. У меня там еще бочка под столом, и мы никуда не торопимся. Хорошее вино, можно пить спокойно, я уже тут кувшин вылакал за вечер, так что никаких неожиданностей, он морщится. Хочешь, у меня печенье есть с орехами, пододвигает к ней мисочку. Бери.
Что-то есть в этом такое
А какие могут быть неожиданности? спрашивает она.
Сигваль устало пожимает плечами.
Я знаю, что твой отец приехал, говорит, словно пытаясь сменить тему, и что собирается отправить тебя в Олейв. Я говорил с ним.
Но Игнрид так просто не сбить.
Она даже слышала какую-то историю
Подожди. А что может быть не так с вином?
Да все нормально с ним, не бери в голову. Это мои личные заморочки, видно, как ему с трудом удается подавить желание встать и уйти. Ингрид, я тебя не для этого позвал.
Хорошо
Не стоит давить.
Тогда что ты хочешь? Поиграть со мной? Трахнуть меня? она пытается улыбнуться непринужденно и соблазнительно.
И то, и другое, пожалуй, говорит он. И ты права, иногда только боль помогает почувствовать, что ты еще не сдох. Что еще хоть немного человеческого осталось.
Он разворачивает левую ладонь, показывая ей.
Огонь.
Ты хочешь боли? осторожно спрашивает Ингрид.
Я хочу почувствовать хоть что-то, говорит он, и вдруг становится страшно. Почувствовать, и не забывать, что людям может быть плохо. А то мне начинает казаться, что им так же плевать, как и мне. Одна сухая шкурка Ожоги ведь долго напоминают о себе.