Я еще в прошлый раз на них внимание обратил. Они такие большие, что я себя в них увидел, когда она на мою рубашку кофе вылила. Похуй на рубашку, у меня таких полный гардероб, захотелось вывести ее из равновесия. Чтобы она поплакала, попросилась. Я бы отпустил. Простил.
А она реально разделась и мою рубашку с пятном натянула, даже не пискнула. И еще на мой пресс пялилась.
Каким ветром ее занесло в «Небо», я не спросил. Может, подружка тут живет, и заучка к ней приехала? Не знаю, мне было похуй, я на тренировку летел.
Но когда увидел, как она сидит там и ревет, уехать не смог. А стоило. Потому что теперь перед глазами стоят ее охуенные длинные волосы, в которые захотелось зарыться. И такая же охуенная фигурка.
Лучше бы я этого не видел, как и раньше считал девчонку нудной заучкой. Хотя нудные заучки не смотрят с таким блеском в глазах на голые торсы.
Пока железо тягал, отвлекся, но потом опять началось. Я как о ней думать начинаю, стояк сразу напоминает, что я уже неделю без секса. Заучке сказал, что три дня, но то я цену себе набивал.
И в зале как назло никого стоящего. Я рано приезжаю, как только зал открывается, с утра обычно немного народу. Сегодня на час позже приехал из-за заучки, и все равно кандидаток на быструю еблю в раздевалке ни одной не вижу.
Можно позвонить Илоне, но это перегадить себе целый день. От нее сразу не отвяжешься, а у меня другие планы. Ну почему заучка отказалась такой перепуганной? Еще и целкой?
Потрахались бы в ванной, может, если понравилось, в спальню перешли. И разошлись бы как в море корабли, я даже блузку б вернул.
А теперь сидит в мозгах как заноза, не вытащишь.
Быстро передергиваю в душе и еду в офис. У меня встреча с адвокатом, надо подготовиться. Через месяц время вступать в отцовское наследство, и я хочу примерно понимать, чего ожидать.
Отец погиб когда мне было двенадцать лет. В завещании он указал, что я получу доступ к управлению компанией после двадцати одного года. А до того времени компанией будет управлять его друг и компаньон Гена Вишневский.
Этот уебок прибрал к рукам и компанию, и мою мать. Она вышла замуж через год после смерти отца. Вишневский хотел меня усыновить, но у
матери хватило ума отказаться. И я стоял насмерть. Я его в детстве терпеть не мог, а сейчас просто ненавижу.
Вишневский ищет способы оттянуть момент ввода меня в состав учредителей и в совет директоров. Я потому и не поехал учиться за границу, не хотел развязывать ему руки.
Я знаю, что Вишневский лихорадочно банкротит компанию, выводит активы. У отца был друг, адвокат, я к нему пришел и попросил помощи. Теперь он следит за отчимом и документирует все его действия. Будет что представить суду.
За Вишневским установлена слежка, я потому и зачастил к ним за город, чтобы следить за прослушивающей техникой.
Отчим не знает, что я под него копаю, по крайней мере по нему не видно, что он меня в чем-то подозревает. И не скрывает недовольства, когда я без предупреждения заваливаю к родителям на ужин или на уик-энд.
После встречи с адвокатом заезжаю в ресторан, обедаю, потом кружу по городу и ловлю себя на том, что все время смотрю на часы. Прикидываю, стоит вернуться в «Небо» и завалиться к своим на ужин.
А что если я ее снова встречу? И понимаю, что меня тянет в свою комнату, в ванную, где сегодня была она. Большеглазая заучка.
Я даже имени ее не знаю, а она меня так торкает. Целый день из головы не идет.
Мне не нравится такая тенденция. Не хватало чтобы это переросло в зависимость. Надо избавиться от наваждения, и способ есть только один.
Мне надо ее трахнуть. Ничего, что целка, придется потерпеть. Может, так даже лучше. Быстрее привяжется, потом начнет страдать и лить слезы. Возможно, преследовать с немым укором в глазах, мы уже все это проходили. И меня отвернет еще быстрее чем привернуло.
От принятого решения поднимается настроение. Направляю автомобиль на выезд из города. Сегодня поужинаю с родителями, переночую у них, а утром снова поеду через поселок. И если не встречу заучку, поеду в универ и попробую достать ее адрес у секретаря.
И даже то, что я не знаю ни имени, ни фамилии заучки, не портит настроения. Въезжаю во двор, хлопаю дверцей машины это для отчима, чтобы испортить ему аппетит. Они с матерью уже наверняка сидят за столом.
Взлетаю по ступенькам, прохожу в столовую. Я угадал, отчим с матерью сидят за столом, у Вишневского брови сдвинуты, глаза злые щелочки.
Не ожидал, что ты сегодня вернешься, говорит, даже не потрудившись придать голосу видимость приветливости.
Отодвигаю ногой стул и плюхаюсь на него, складывая руки на столе перед собой.
Что у нас сегодня на ужин, мама? не удостаиваю его ответом.
Сейчас. Ангелина, Ангелина, что ты там возишься, девочка? зовет мама. Тянусь за хлебом.
Ангелина? поднимаю брови.
Дочка Лидии, говорит мама, и я вспоминаю, что наша горничная повредила руку. То ли сломала, то ли вывихнула. И мама собиралась найти ей замену.
Сначала смотрю на униформу, на дурацкий передник, затянутый вокруг тонкой талии. Сердце ударяется о ребра, когда поднимаю глаза выше и натыкаюсь на застывший взгляд своей большеглазой заучки.