- Если мы уедем раньше лета, мне там нечего будет делать, - напоминал Лев. Я же не смогу там работать.
Слава пожал плечами:
- Ты и учась в резидентуре, не сможешь работать.
- Спасибо, что напомнил.
- Я имею в виду, какая разница? Месяцем раньше, месяцем позже.
Лев мирился с этой мыслью целых три года: он не будет работать. Он долго не будет работать несколько
лет. Его высшее образование и двенадцатилетний стаж врача-реаниматолога для Канады не будут иметь никакого значения они посмотрят на него, как на личинку врача, и начнут учить заново. А он, вообще-то, доставал людей с того света, и вполне неплохо с этим справлялся. Разве умирающие люди не везде одинаковые?
Он много думал о том, как Славины прихоти превращают в ничто его карьеру, обнуляя весь профессиональный опыт, но тут же отвечал себе его же аргументами: «Это важно для нашей семьи, это правильно, так будет лучше для детей, нам нужны равные права со всеми, мы не должны постоянно жить в страхе». Иногда он злился, как Слава сыграл на его чувстве родительской неполноценности, как буквально сказал ему: «Я настоящий отец, а ты ненастоящий, но, если мы переедем, ты станешь чуточку значимей, чем сейчас (но не сильно)», и опять отвечал себе его голосом: «Но это же правда. Здесь тебя никогда не признают их отцом».
Так он оказался в апреле 2019 года, в международном терминале аэропорта Ванкувера, по правую руку от своих детей, спорящих об азиатах.
- Фу, почему здесь их столько? Как в Корее!
- Ты что, ненавидишь азиатов?
- Нет, они мне просто не нравятся!
- Почему? Может, ты сам азиат.
- Чё? Я не азиат.
- А ты знаешь, что коренные народы Сибири азиаты?
- А я тут причём?
- Ты же из Сибири. Как ты можешь быть уверен, что ты не азиат?
- А ты?!
- А я и не ненавижу азиатов!
- А я ненавижу!
- Пап, Ваня расист!
- Пап, почему Мики говорит, что я азиат!
Было не ясно, от какого папы они требуют внимания, и Лев надеялся, что Слава ответит им что-нибудь за него. Слава так и сделал.
- Так! строго сказал он, прерывая балаган. Ты, он показал на Ваню, не азиат. Но даже если бы был, не велика беда. А ты, он показал на Мики, не провоцируй его.
Мики закатил глаза:
- Он провоцируется с того, что я называю его азиатом, а это даже не обидно! В его возрасте меня дразнили педиком и ничего
«Да уж конечно», устало подумал Лев, одной рукой придерживая Ваню за капюшон (чтобы никуда не ускакал в гиперактивном порыве), а другой вызывая такси через Uber.
Они выбрали двухкомнатную (две спальни и гостиная) квартиру на улице Джепсон-Янг-лэйн, в популярном, но умеренно дорогом районе для новоприбывших. Главным критерием выбора стала близость школы: дети были достаточно взрослыми, чтобы ходить в неё самостоятельно, а родители достаточно тревожными, чтобы не разрешать им кататься по крупнейшему городу Канады без знания языка.
Ещё на выходе из аэропорта Мики начал пробовать название улицы на вкус:
- Джепсон-Янг-лэйн, Джепсон-Янг-лэйн Хрен запомнишь. Почему они не могут называть улицы по-нормальному, типа «Мира» или «Суворова»?
- Во-первых, не говори «хрен», - попросил Слава и, перебивая Микин порыв сказать: «Это не мат», добавил: - Джепсон-Янг это фамилия. Так звали канадского врача, который сделал большой вклад в борьбу со СПИДом, задокументировав свой опыт. Он вёл дневник до самой смерти.
- И когда он умер? поинтересовался Мики.
- Не помню, в 90-х.
- Наверное, был геем, - хмыкнул мальчик.
- С чего ты взял?
- А кто ещё мог умереть от СПИДа в 90-х?
- Кто угодно, - пожал плечами Слава. Что за стереотипы?
Мики, криво усмехнувшись, вытащил телефон из кармана и заводил большим пальцем по экрану. Лев сразу догадался: гуглит.
Не прошло и тридцати секунд, как Мики выдал:
- Да, он был геем, я же сказал!
- Ну и что? устало вздохнул Слава.
- Да ничего, - Мики убрал телефон в карман. Будем жить гей-семьей на улице, названной в честь спидозного гея. Миленько.
Лев резко одернул его:
- Следи за словами.
- Я сказал «гей», - оправдался Мики, имея в виду, что обычно он использует куда более уничижительные синонимы.
- Ты сказал «спидозный», - напомнил Лев. Следи за словами.
- Я не знал, что мы теперь оскорбляемся из-за слова «спидозный». У нас в семье кто-то спидозный?
Слава часто повторял: «Нельзя бить детей». Обычно он это говорил, когда Лев уже ударял Мики, но иногда успевал и превентивно: «Поговори с ним серьёзно, только не бей, детей бить нельзя». Каждый раз, когда Лев хотел отвесить Мики хорошенькую оплеуху или подзатыльник, он повторял про себя Славины слова, как мантру, и в семи из десяти случаев это срабатывало. Слава ужасно корил его за те моменты, когда Лев всё-таки ударял Мики, а Лев гордился собой за те, в которые не ударял. Он же понимал, насколько их на самом деле больше.
Вот, например, как этот. Лев сделал глубокий вдох, повторил про себя: «Нельзя бить детей» и потребовал ледяным тоном:
- Дай сюда свой телефон.
Пока Мики с жаром отстаивал
свои демократические свободы («Ты не имеешь права забирать у меня телефон!»), Лев одним движением вытащил мобильник из его кармана и передал Славе. Слава убрал его во внутренний карман куртки.