Лев прижал его к стене, Слава, ощутив под лопатками нечто твердое и прямоугольное, шепнул между поцелуями: «Там картина», они переместились на несколько сантиметров в сторону и сбили торшер. Лев удержал светильник от несчастной участи за секунду до. Поймав в темноте взгляды друг друга, мужчины рассмеялись впервые с того дня они смеялись вместе.
Лев, потянул торшер на себя, вернул его на место и снова приблизился.
- Продолжаем? шепнул он в Славины губы.
Тот поймал его вопрос поцелуем, выдернул рубашку Льва из-за пояса и забрался под лёгкую ткань рукой, прогулялся пальцами по упругим мышцам живота, твердеющим от его прикосновений. Продолжаем.
Поцелуй в шею был как удар током. Слава распахнул глаза, чувствуя, как в груди нарастает тревога. Мышцы напряглись, словно он собрался бежать.
- Стоп, - попросил Слава.
Лев тут же сделал шаг назад. Он всегда чутко реагировал на просьбы остановиться.
- Что такое?
Тревога раздувалась, как газовое облако, заполняя собой всё тело. Она добралась до кончиков пальцев и те мелко затряслись. Оттянув в сторону воротник рубашки, Слава выдохнул:
- Не знаю. Что-то не так.
Лев, потянувшись влево, зажег торшер, освещая их лица тускло-оранжевым. Обеспокоенно спросил:
- Принести воды?
Слава кивнул.
Это была знакомая тревога она приходила к нему и раньше. Самый первый раз много лет назад, на реке Ини. Ему было пять, а Юле девять. Он гонял с мальчишками мяч по траве, когда почувствовал то же самое раздувающееся, как жаба от соломинки, облако в груди, сдавливающее сердце и легкие. «Юля», - подумал тогда Слава, сам не зная, почему. Но, бросив мяч, побежал обратно к берегу, где загорала сестра с подругами.
Юля в тот день чуть не утонула. Как она потом сама сказала: «Внезапно пропало дно под ногами». Её, барахтающуюся, заметил с другого берега мужчина и прыгнул в воду. Когда Слава добежал, Юлю уже отогревали у костра.
В следующий раз тревога разбудила Славу посреди
ночи, и, едва распахнув глаза, он услышал жалобное:
- Кажется, я рожаю.
Тревога душила его, когда Юля впервые была у онколога.
Тревога дала понять, что сестра умрёт за несколько часов до того, как она умерла на самом деле.
А потом тревога долго к нему не приходила. Несколько лет. Пока однажды снова не разбудила Славу посреди ночи. Тогда, пройдя в детскую, он не обнаружил восьмилетнего Мики в постели. И нигде в квартире не обнаружил.
Через год они встретились снова: когда Мики прошёл на кухню мокрый, с покрасневшими щеками Слава прижал ладонь к его лбу и обжегся. Несколько дней они боролись за него, пытаясь сбить отметку на градуснике с 40 хотя бы до 39. Всё это время, до первых улучшений, Слава жил с тяжелым комом в груди.
И потом снова, и снова, и снова. Льву не нужно было рассказывать, что Мики хотел наглотаться таблеток Слава знал, что Мики этого хотел. Слава знал о каждой авантюре, в которую ввязывался Мики, но не мог понять, не мог почувствовать точного замысла и места совершения, а потому не мог предотвратить.
У них была особая связь. Слава говорил Льву: «Мы с ним друг друга чувствуем», а тот насмешливо фыркал: «Звучит ненаучно».
Отпив из стакана, заботливо поднесенного Львом, Слава спросил:
- Где Мики?
Объяснять своё беспокойство «особой связью» он не хотел не хотел снова слушать, что «так не бывает». Он уже слышал это, когда маленький Мики ушёл из дома.
- У Пелагеи, - напомнил Лев. Я говорил.
- Ты уверен?
- Да.
- Позвони ей.
- Да они уже спят, наверное
- Всё равно позвони.
- Слава
- Лев.
Выразительный взгляд.
- Ладно, - он сдался.
Лев набрал номер сестры. Слава потребовал включить громкую связь и тот, закатив глаза, нажал на значок мегафона.
Слава с напряжением следил, как на экране отсчитываются секунды вызова: одна, вторая, третья Пелагея ответила на четырнадцатой. Четырнадцатой! Почему так долго? Теперь всё казалось подозрительным.
- Привет, - раздался её голос в трубке. Необычное ты выбрал время поболтать.
- Да, заняться больше нечем, - ответил Лев, оглянувшись на Славу. Мики с тобой?
- М-м-м Да.
Слава тут же подорвался:
- Что за «м-м-м да»?
Пелагея, услышав его, начала оправдываться:
- Просто да.
- Ты не уверена! возмутился Слава, вырывая телефон из рук Льва.
- Я уверена!
- Дай ему трубку!
- Он спит!
- Он никогда не спит в час ночи, он подросток!
- Слава.
Пелегая сделала строгий голос, как чья-то мама. Ну, не чья-то, а Юлина, по всей видимости. Каждый раз Слава с трогательностью вспоминал, что дочь Пелагеи зовут также, как его сестру.
Своим «мамским», не терпящим возражений тоном, Пелагея сказала:
- Ты полагаешь, что я, взрослая женщина, жена и мать, занимаюсь укрывательством подростка?
Слава растерялся:
- Э Нет.
- Думаешь, я бы стала говорить, что он тут, если бы его тут не было?
Она так убедительно звучала, что Слава не нашёл сил сказать: «Думаю, да». А именно так он и думал.
- Надеюсь, что нет, - выговорил он.
- Ещё вопросы?
Слава сердито посмотрел на Льва. Тот развел руками.
- Нет, - буркнул он в трубку. Спасибо, пока.
И, отключив вызов, вернул телефон Льву.
- Позвони Мики.
- Он же спит.
- Да не спит он!
Слава не хотел кричать, но само получилось. Он нервничал, он злился, он не понимал, что происходит. Зачем они пытались убедить его в том, что, как он был уверен, вообще не являлось правдой?