Сторожа смотрели на Дортмундера и Чефуика, ибо это были они, и моргали от удивления глазами.
Вы сошли с ума, сказал один из них.
Не обязательно, возразил Чефуик, остановившийся возле двери. Сюда, господа, прибавил он.
Вы не станете стрелять, сказал второй сторож. Шум привлечёт внимание.
Потому мы и надели глушители, сообщил Дортмундер. Вот
обрёл изумруд, я был в камере. Вероятно, полиция боялась, что меня сразу же начнут разыскивать соучастники, и на первые два дня меня поместили в вестсайдском комиссариате. Я находился в одной из камер на верхнем этаже.
И вы спрятали изумруд там?
Не оставалось ничего другого, майор. Я не смел держать камень при себе. Ведь это тюрьма.
А вы не могли глотать его постоянно?
Гринвуд через силу улыбнулся.
Только не после того, как я получил его в первый раз.
Ммм, хорошо, с сожалением произнёс майор. Что же мы теперь будем делать? спросил он, глядя на Дортмундера.
Мнения разделились, ответил тот. Двое за, двое против, один колеблется.
Вы хотите сказать, что можно ещё раз попробовать получить изумруд?
Точно.
Однако майор развёл руками, что же вас удерживает? Если вам удалось проникнуть в тюрьму, то простой комиссариат
Всё так, сказал Дортмундер. Но у меня ощущение, что не нужно дразнить судьбу. Мы предприняли для вас две попытки, в сущности за одну цену. Нельзя продолжать до бесконечности. Удача будет против нас.
Удача? повторил майор. Но не благодаря же удаче вам всё удавалось, господин Дортмундер. Благодаря ловкости, вашим организаторским способностям, вашему опыту Вы по-прежнему так же ловки, способны всё хорошо организовывать, как и в прошлую ночь. Только больше опыта.
У меня такое ощущение, пояснил Дортмундер, это как во сне, когда бежишь по коридору, а он всё не кончается.
Но если господин Гринвуд спрятал изумруд и знает, куда спрятал и майор повернулся к Гринвуду. Он хорошо спрятан, не так ли?
Очень хорошо, заверил его Гринвуд.
Майор развёл руками.
Тогда я не вижу никакой проблемы. Господин Дортмундер, если я вас правильно понял, вы относитесь к тем, кто против попытки?
Совершенно верно, ответил Дортмундер. И Чефуик согласен со мной. Гринвуд и Келп хотят попытаться ещё. Марч колеблется.
Я присоединяюсь к большинству, сообщил Марч. У меня нет своего мнения.
Я против этого проекта по тем же причинам, что и Дортмундер, заявил Чефуик. Считаю, что существует предел, который не следует переступать, и опасаюсь, что мы как раз к нему подошли.
Но тут всё гораздо проще, возразил Гринвуд. Ведь это комиссариат, повторяю тебе. Ты знаешь, что это означает. Просто здание, полное парней, печатающих на машинках. Если есть вещь, в которую они не верят, так это в то, что к ним может кто-нибудь вломиться Не сравнить с тюрьмой, из которой вы меня вытащили.
Больше того, добавил Келп, мы столько времени потратили на эту работу, что мне противно бросать всё на ветер.
Я прекрасно тебя понимаю, сказал Чефуик, и в чём-то согласен с тобой, но вместе с тем у меня ощущение, что это будет испытанием судьбы. Мы провели две операции: никто из нас не погиб, никто не сидит в тюрьме, никто не ранен. Мы должны благодарить бога, что всё прошло так благополучно. Нужно бросить это дело и заняться чем-нибудь другим.
Вот в том-то и суть, возразил Келп. У нас пока нет ничего на примете, надо найти что-нибудь подходящее. Но есть дело с изумрудом, так почему бы не попытаться ещё раз?
Три работы по цене одной, заметил Дортмундер.
В этом отношении вы правы, вмешался майор. Вы проделали бо́льшую работу, чем было предусмотрено нашим контрактом, и должны быть лучше оплачены. Вместо тридцати тысяч долларов на человека, как условлено, мы вам дадим Айко сделал паузу и подумал. Тридцать две тысячи, наконец продолжил он. Лишние десять тысяч на всех.
Дортмундер усмехнулся.
Две тысячи долларов, чтобы вломиться в комиссариат полиции? За такие деньги я не вломлюсь даже в телефонную будку.
Келп посмотрел на майора так, будто разочаровался в своём лучшем друге.
Это на самом деле мало, майор, сказал он. Если это всё, что вы можете предложить, то лучше прекратим разговор.
Майор нахмурил лоб и поочерёдно посмотрел на присутствующих.
Не знаю, что сказать, признался он.
Скажите: десять тысяч, намекнул Келп.
На человека?
Вот именно. И 200 долларов в неделю.
Майор задумался. Слишком быстрая капитуляция могла вызвать подозрения, и он ответил:
Я не могу дать столько. У моей страны нет такой возможности, мы уже и так пошатнули национальный бюджет.
Тогда сколько? дружелюбно спросил Келп.
Майор кончиками пальцев забарабанил по столу. Он прищурился, потом закрыл один глаз, почесал голову за левым ухом и, наконец, решился.
Пять тысяч.
И двести долларов в неделю.
Хорошо,
согласился майор.
Келп посмотрел на Дортмундера.
Это тебя устраивает?
Дортмундер покусал палец и пришёл к выводу, что майор видимо, понял, что он, Дортмундер, тоже играет комедию.
Я взгляну на комиссариат, проронил Дортмундер. Если дело мне покажется возможным и если Чефуик согласится, то соглашусь и я.