Что не можешь?
Идти не могу.
Как? Почему? Что с тобой?
Ничего, сказал мальчик.
Ты что нездоров?
Нет, сказал он, здоров.
Так почему ж ты идти не можешь?
Я часовой, сказал он.
Как часовой? Какой часовой?
Ну что вы не понимаете? Мы играем.
Да с кем же ты играешь?
Мальчик помолчал, вздохнул и сказал:
Не знаю.
Тут я, признаться, подумал, что, наверно, мальчик все-таки болен и что у него голова не в порядке.
Послушай, сказал я ему. Что ты говоришь? Как же это так? Играешь и не знаешь с кем?
Да, сказал мальчик. Не знаю. Я на скамейке сидел, а тут какие-то большие ребята подходят и говорят: «Хочешь играть в войну?» Я говорю: «Хочу». Стали играть, мне говорят: «Ты сержант». Один большой мальчик он маршал был он привел меня сюда и говорит: «Тут у нас пороховой склад в этой будке. А ты будешь часовой Стой здесь, пока я тебя не сменю». Я говорю: «Хорошо». А он говорит: «Дай честное слово, что не уйдешь».
Ну?
Ну, я и сказал: «Честное слово не уйду».
Ну и что?
Ну и вот. Стою-стою, а они не идут.
Так, улыбнулся я. А давно они тебя сюда поставили?
Еще светло было.
Так где же они?
Мальчик опять тяжело вздохнул и сказал:
Я думаю они ушли.
Как ушли?
Забыли.
Так чего ж ты тогда стоишь?
Я честное слово сказал
Я уже хотел засмеяться, но потом спохватился и подумал, что смешного тут ничего нет и что мальчик совершенно прав. Если дал честное слово, так надо стоять, что бы ни случилось хоть лопни. А игра это или не игра все равно.
Вот так история получилась! сказал я ему. Что же ты будешь делать?
Не знаю, сказал мальчик и опять заплакал.
Мне очень хотелось ему как-нибудь помочь. Но что я мог сделать? Идти искать этих глупых мальчишек, которые поставили его на караул, взяли с него честное слово, а сами убежали домой? Да где ж их сейчас найдешь, этих мальчишек?..
Они уж небось поужинали и спать легли и десятые сны видят.
А человек на часах стоит. В темноте. И голодный небось
Ты, наверно, есть хочешь? спросил я у него.
Да, сказал он, хочу.
Ну вот что, сказал я, подумав. Ты беги домой, поужинай, а я пока за тебя постою тут.
Да, сказал мальчик. А это можно разве?
Почему же нельзя?
Вы же не военный.
Я почесал затылок и сказал:
Правильно. Ничего не выйдет. Я даже не могу тебя снять с караула. Это может сделать только военный, только начальник
И тут мне вдруг в голову пришла счастливая мысль. Я подумал, что если освободить мальчика от честного слова, снять его с караула может только военный, так в чем же дело? Надо, значит, идти искать военного.
Я ничего не сказал мальчику, только сказал: «Подожди
минутку», а сам, не теряя времени, побежал к выходу
Ворота еще не были закрыты, еще сторож ходил где-то в самых дальних уголках сада и дозванивал там в свой колокольчик.
Я стал у ворот и долго поджидал, не пройдет ли мимо какой-нибудь лейтенант или хотя бы рядовой красноармеец. Но, как назло, ни один военный не показывался на улице. Вот было мелькнули на другой стороне улицы какие-то черные шинели, я обрадовался, подумал, что это военные моряки, перебежал улицу и увидел, что это не моряки, а мальчишки-ремесленники. Прошел высокий железнодорожник в очень красивой шинели с зелеными нашивками. Но и железнодорожник с его замечательной шинелью мне тоже был в эту минуту ни к чему.
Я уже хотел несолоно хлебавши возвращаться в сад, как вдруг увидел: за углом, на трамвайной остановке, защитную командирскую фуражку с синим кавалерийским околышем. Кажется, еще никогда в жизни я так не радовался, как обрадовался в эту минуту. Сломя голову я побежал к остановке. И вдруг, не успел добежать, вижу: к остановке подходит трамвай, и командир, молодой кавалерийский майор, вместе с остальной публикой собирается протискиваться в вагон.
Запыхавшись, я подбежал к нему, схватил за руку и закричал:
Товарищ майор! Минуточку! Подождите! Товарищ майор!
Он оглянулся, с удивлением на меня посмотрел и сказал:
В чем дело?
Видите ли, в чем дело, сказал я. Тут, в саду, около каменной будки, на часах стоит мальчик Он не может уйти, он дал честное слово Он очень маленький Он плачет
Командир захлопал глазами и посмотрел на меня с испугом. Наверное, он тоже подумал, что я болен и что у меня голова не в порядке.
При чем же тут я? сказал он.
Трамвай его ушел, и он смотрел на меня очень сердито. Но когда я немножко подробнее объяснил ему, в чем дело, он не стал раздумывать, а сразу сказал:
Идемте, идемте. Конечно. Что же вы мне сразу не сказали?
Когда мы подошли к саду, сторож как раз вешал на воротах замок. Я попросил его несколько минут подождать, сказал, что в саду у меня остался мальчик, и мы с майором побежали в глубину сада.
В темноте мы с трудом отыскали белый домик. Мальчик стоял на том же месте, где я его оставил, и опять но на этот раз очень тихо плакал. Я окликнул его. Он обрадовался, даже вскрикнул от радости, а я сказал:
Ну вот, я привел начальника.
Увидев командира, мальчик как-то весь выпрямился, вытянулся и стал на несколько сантиметров выше.
Товарищ караульный, сказал командир, какое вы носите звание?
Я сержант, сказал мальчик.