Вспышка.
«УМНЫЙ ПЫЛЕСОС. Это потрясающее чистящее устройство избавит ваш дом от пыли. Никаких действий не требуется. Умный, классный,
в быту безопасный!»
Вспышка.
«БЕРИ СКОРЕЕ ПРОСТОСКЛАД. Надоело складывать бельё самому? Скорее покупай наше устройство. Это так просто. И так быстро. СКОРО!»
Вспышка.
Реклама исчезает, и на огромном уличном экране появляется моё лицо. Сердце ухает в пятки. Я пячусь назад, спотыкаюсь и падаю на жёсткий бетон. Мои руки с неприятным хрустом ударяются о мостовую. Как будто кто-то сбил меня с ног.
Я смотрю на собственное лицо. Пустое и бледное, с жидкими светлыми волосами, собранными в аккуратный пучок, карие глаза, сдержанные контролем. Это фотография с моей карты гражданина.
Я паникую, царапая землю, пока поднимаюсь. Моё имя мерцает на экране как змея, которая вот-вот нападёт.
«ТРЕВОГА.
Сбежала заключённая. Особо опасная. При встрече не приближаться. Сообщите местным властям. О любых сведениях, касающихся местонахождения Холлис Таймвайр, необходимо немедленно доложить».
Нет, шепчу я, всё ещё стараясь привести дыхание в норму. Если это сообщение на уличных экранах, то значит, на всех экранах повсюду. Я не монстр. Я не похожа на них. Это ошибка.
Должно быть, что-то не так с тестом.
Это неправда, говорю я, пытаясь выразить словами мысли, которые крутятся у меня в голове. Я член общества. Я не могу быть прокажённой. Не могу.
От шума, донёсшегося с дальнего конца квартала, у меня шевелятся волосы. Я резко разворачиваюсь, подскочив чуть не на фут. Лодыжка отзывается болью, и я скулю, перенося с неё свой вес. Я выглядываю из-за транзитной остановки. В мою сторону движутся люди.
Пульс учащается. Нельзя, чтобы меня увидели. Они донесут.
Если я смогу добраться до дома, родители скажут, как поступить. Отец решит этот вопрос. Он глава элитных войск. Если кто и может помочь мне, то только он. Он всё решит.
Всё в порядке, говорю я вслух, отчаянно пытаясь успокоить саму себя. Всё будет в порядке. Доберись до дома.
Я делаю пробный шаг вперёд, и ногу пронзает боль. Стиснув зубы, я ковыляю по тротуару, преодолевая пульсирующий дискомфорт.
Группа уже близко, поэтому я низко опускаю голову и засовываю руки в карманы. Я не могу убежать от них, не могу спрятаться. Всё, что я могу, это уставиться в землю и надеяться, что они не узнают меня. К моему облегчению, они останавливаются в нескольких ярдах от меня и переходят улицу, о чём-то перешёптываясь и показывая на экраны.
Желудок сжимается, но я не отрываю взгляда от тротуара. Я ухожу подальше от огромного экрана, и когда оказываюсь от них на безопасном расстоянии, то поднимаю глаза.
Каждый вымученный шаг сопровождается ударом сердца. Теперь, когда адреналин растворился, я едва могу идти.
Пять минут спустя я ковыляю по знакомой мощёной дорожке и хлопаю рукой по наружной панели. Она мигает, и дверь впускает меня. Я вваливаюсь внутрь, измождённая, солёный пот заливает глаза. Я вытираю лицо рукавом пиджака.
Холлис? Это ты?
Голос матери придаёт мне бодрости.
Мама.
Быстро взяв себя в руки, я вхожу в гостиную и сердце замирает. Экран на стене выключен. Так не должно быть. Его никогда не выключают. Зачем бы ей выключать его? Желудок сжимается. Должно быть, она уже видела объявление моё лицо, мою карту гражданина.
Холлис.
Она говорит громче, чем обычно. Я встречаюсь с ней взглядом, и мне невольно хочется поправить форму. Моя кремовая рубашка наполовину вылезла из-под юбки, пряди волос выбились на лоб. Я откидываю их назад и выпрямляюсь, чтобы выглядеть соответственно своему статусу.
Её тонкие губы сжаты. Я уверена, что маму тревожит мой внешний вид, но её лицо даже не дрогнуло. Её контроль безупречен, и её безэмоциональность даёт мне опору.
Что я могу ей сказать? Я должна сказать. Но как?
Она рассматривает мои почерневшие ладони.
Я упала, пока бежала, выпаливаю я первое, что пришло в голову. Я подавляю свой тон. Слишком эмоциональный. Я споткнулась и упала.
Молодой леди не подобает начинать жизнь с беготни по улицам. Ты теперь взрослая.
Я недоумённо уставилась на неё. Похоже, она не видела объявления.
Прости, говорю я на автомате. А где папа?
Он отлучился по делам.
Отлучился?
Я изо всех сил стараюсь, чтобы голос не выдал меня, но получается плохо.
Холлис, иди и умойся, говорит мама, отряхивая отвороты моей рубашки. Она бросает взгляд на дверь и потом снова на меня.
Хорошо, говорю я, отстраняя её руки. Мой голос дрогнул от тревожных ноток. Мам, мне надо тебе кое-что сказать. Я должна сказать сказать кое о чём, что покажется безумием. Я
Я несу чушь но как я могу рассказать о таком? Я не знаю, как поступить.
Кончики
маминых тонких пальцев вздрагивают, а брови слегка приподнимаются. Я уже видела подобное выражение. Я проявляю слишком много эмоций. Её поза и уравновешенность немой укор мне.
Холлис, тебе пора научиться сдерживать себя. Подобное поведение было простительно, когда ты была моложе, но теперь тебе шестнадцать. Ты выпускница. Ты не должна проявлять столько чувств, даже дома, говорит она. Я недовольна, что ты вернулась после теста в таком виде. Если честно, не понимаю, что на тебя нашло. А теперь иди и приведи себя в порядок.