для чего и описание внешности, приметы Но Иван Павлович понимал, что таких случайностей не бывает. Это он. Товарищ Артем
Надо же хмыкнул доктор. Зовут как меня
И тут же прикусил язык. То было раньше, в другой жизни. Пора забыть об этом. Теперь другая жизнь.
Так что же делать с этим Гладилиным? Рассказать о нем Глушакову? Так жандармы вместе с Арбатовым его тут же и заберут. Прямо из лазарета, с койки. Да в тюрьму. Вроде бы так с теми и надо, кого в розыск объявляют.
«Но он же меня предупредил про Лузгаря, шкуру считай мне спас. А я его сдавать как-то не хорошо, что ли»
А если нет? Если ничего никому не говорить?
Доктор сжал кулаки, глядя на тёмный силуэт поезда. То уже он сам преступником оказывается, покрывает другого получается. Вот ведь задачка.
Иван Палыч, ты? раздался с поезда знакомый голос.
Я, доктор обернулся. Трофим Васильевич, я просто вышел воздухом подышать.
Давай, заходи скорее, отходим уже, Глушаков подал руку и доктор ловко заскочил внутрь.
Дали гудок, поезд дернулся, поехал.
Устал поди с операций? спросил Глушаков.
Доктор кивнул.
Ну все, смена твоя закончена, иди отдыхать. Я Завьялову скажу, чтобы заходил на дежурство
Погоди, сказал Иван Павлович, проходя вперед.
Ты куда?
В операционный. Проверить кое-чего нужно.
Ну неугомонный! Завьялов проверит.
Трофим Васильевич, я быстро!
Ну ладно, иди. Но не долго я должен следить, чтобы и врачи отдыхали. А то заснешь на операции что я потом делать буду?
Иван Павлович прошел в операционный вагон. Завьялова еще не было, только сонная Женя ходила от кровати к кровати, проверяя состояние больных. Кто-то бойцов, увидев девушку, тихо окликнул ее.
Воробьев, вы опять за свое? Если приставать будете, я вас живо Клизму вам сделаю!
Да я не приставать, так, поговорить, слабо ответил тот. Эх, Женя, будь бы силы, нарвал бы тебе цветов. Красивая ты, нравишься мне.
Цветы? Зимой? нахмурилась она.
Для тебя из-под снега достану! А ты замужем? Нет дружка? Ну чего молчишь? А хочешь я тебе историю одну расскажу? А ты знаешь, сестричка бывает поезд, что ходит по ночам? Только никто не знает чей он и куда идёт.
Про санитарный, что ли? улыбнулась та.
Призрачный. Говорят, он как наш, только совсем пустой. В нём ни кочегара, ни машиниста Ни единого живого человека.
И куда же он едет? чуть тише спросила Женя, явно заинтересованная такой завязкой.
Неизвестно куда. В основном, туда, где фронт. В самую гущу. Как будто за теми, кого мы не успели вывезти. Говорят, если кто попадёт к нему назад уже не вернётся. Ни в госпиталь, ни на фронт, ни домой. Никуда.
Глупости. Просто люди путают. В такую метель всё привидится
Не глупости. Я его видел. Осенью. Под Лугами. Стоял на запасном пути. Все вагоны как новые, только окна забиты изнутри. Тишина такая, что уши звенят А рядом кровь на шпалах. Свежая.
Ты, наверное, бредил
Не бредил. У нас тогда трое пропали. Ушли за хворостом. А поезд потом исчез. И снег пошёл, как сегодня. Так что ты если ночью услышишь свист не по расписанию не выходи. Даже если позовут. Особенно если голос знакомый будет ко мне прямиком иди! Я в обиду тебя не дам. Да у меня и под шинелью тепло!
Опять ты своим глупостями, Воробьев! Ей-богу тебе клизму сейчас поставлю! Будет тебе тепло, и под шинелью, и под штанами!
Увидев вошедшего доктора, Женя смутилась.
Иван Павлович
Я проверить Гладилина.
Он нормально себя чувствует
Но доктор все равно подошел к нему. Присмотрелся, словно ожидал увидеть кого-то другого.
Гладилин лежал на койке, его лицо, бледное после операции, блестело от пота. Глаза были прикрыты, но веки чуть дрожали не спал? На преступника он конечно же не походил. Вполне интеллигентный человек.
Иван Павлович взял бинт, лежащий на столе, йод. Присел рядом. И воровато оглянулся.
Сменю повязку, тихо сказал он, словно оправдываясь перед Евгенией.
Но та его не слышала глядела в окно, на проплывающий пейзаж. Медсестра тоже устала и хотела спать, ей не было дела ни до кого.
Доктор оголил левое плечо. Ну да, татуировка. Не показалось. Вон, вполне различимый силуэт русалки. Нужно было марганцовкой выводить, а не набивать что-то поверх.
Иван Павлович вновь глянул на Евгению, убедился, что она не смотрит. Потом щедро макнул ваты в йод и смазал татуировку, закрашивая ее. Обмотал плечо бинтом, пряча. Уже делая завязку, Иван Палыч взглянул на Гладилина. И пересёкся с ним взглядами. Гладилин не спал. Он все понял без слов, что делал доктор и лишь едва заметно кивнул тому. А потом
закрыл глаза, притворяясь спящим.
Иван Павлович укрыл больного и быстро ушел прочь, даже не попрощавшись с Женей. Всю оставшуюся ночь он тревожно вошкался во сне.
Наступило утро. Но доктор долго не решался проведать Гладилина и сам не зная почему. Ничего же плохо не сделал. Или сделал? Перевязал рану? Или помог преступнику? А преступнику ли? Словно не рану перевязал, а тайну спрятал! И только когда подошла медсестра и сказала, что больных нужно осмотреть, Иван Палыч насмелился и понуро пошел в вагон.
Перевязками полагалось заниматься медсестрам, но доктор еще вчера сказал, чтобы к этому пациенту никто, кроме него не подходил мол, чтобы не занести заразу и не побеспокоить сложную рану. Иван Палыч сыпал сложными страшными терминам и запугал сестричек так, что те обходили Гладилина стороной. Тем и лучше.