Гриш, Бублика не видел?
Дежурит, не отрываясь от книжки, односложно отозвался санитар. А, может и на платформе курит.
Ну да, поезд-то стоял Выйдя в тамбур, доктор спрыгнул на платформу. Действительно, не такая уж и маленькая станция. Фонари, перрон, дощатый вокзальчик Кто-то из знакомых раненых курят
О, господин доктор! Не спится? Папироску?
Спасибо, ребята, не курю. Вы Бублика не видали? Санитара нашего
Мишку, что ли? раненые переглянулись.
Один из них, рябой, подошел к доктору ближе и понизил голос:
А что, срочно нужен?
Уж да.
Вон, где поворотный круг, обходчика будка Там он. С мамзелью! рябой ухмыльнулся во весь свой редкозубый рот. Шикарная такая мамзелечка. Сказал, ежели срочно звать. Или, как отправление. А так из начальства никому Но, вас-то, доктор мы знаем. Вы ж с Мишкой друзья. Идите, идите Поторопитесь, так и вам мамзелька достанется!
Иван Палыч уже не слушал спрыгнув с края платформы, побежал к будке Мамзельку ушлый Бублик мог и притащить в вагон, как и бывало раньше, а не любовничать с ней в будке путевого обходчика, рискуя опоздать Или тут не в мамзельке дело? В картишки решил сыграть? Обвести заезжего лоха! В поезде-то ему строго-настрого Ну, Бублик, ну, хитрован Однако, всё ж подозрительно как-то
Подойдя к будке, доктор стукнул в оконце:
Эй, Миша Это я, Иван Палыч Состав отправляется!
Никакого эффекта!
Доктор приник к окну
Стол, керосиновая лампа Разбросанные игральные карты Какой-то человек в углу Спит?
Рванул на себя дверь, Иван Палыч вбежал внутрь
Санитар Мишка Бублик, картёжник и тот ещё хитрован, лежал на полу с перерезанным горлом! На окровавленной груди его лежала карта дама треф
Чёрт!
Невдалеке, у платформы, что-то зашипело. Послышался протяжный гудок паровоза.
Глава 7
От шока Иван некоторое стоял неподвижно. Не вид самого тела нагнал на него оцепенение сколько их видел в годы обучения, а непонимание того, что же делать дальше. Вот он, у ног лежит, Мишка Бублик, который еще совсем недавно был живой. А теперь с перерезанным горлом. И карта еще эта странная Дама треф
И если бы не паровозный гудок, вырвавший доктора из этой недвижимой немоты, то неизвестно сколько бы еще так стоял.
Скорее! Сообщить начмеду и коменданту! Пока поезд не уехал.
Побежал. Рассказал. Сообщили начальнику станции. Тот в полицию. Резкие голоса, топот сапог, суета, и толпа народа возле будки.
Поезд задерживают, сокрушенно сообщил начмед Глушаков, после долго разговора со следователем. Пока не разберутся с Бубликом.
Они что, думаю, что убийца в поезде
Видимо да, из наших, кивнул Глушаков. Хотя, что за чушь? Кому он нужен этот Бублик? Тут же все и так понятно. Снюхался с каким-нибудь местным жуликом. Предложил сыграть в карты, повздорили, ну и в пылу ножичком тот его Вот ведь напасть какая! Задерживаемся. Не хотелось бы, все-таки ждут нас, раненные ждут.
Впрочем, задержать поезд было логичным. Убийство санитара нужно расследовать. А как его расследовать, если поезд умчится в неведомую даль? А вместе с ним и подозреваемые
Кстати, о них.
Иван Палыч, ты видел кого-нибудь рядом подозрительного? шепнул Глушаков.
Нет, покачал доктор головой. Хотя, постой. Видел. Не подозрительного, но видел.
Кого?
Из наших, из раненных. Не знаю имени. Стояли на перроне, курили. Я у одного спросил он то и отправил
меня в эту самую будку.
Как выглядел?
Рябой такой, редкозубый.
Узнаешь, если увидишь?
Узнаю. А вы что, Трофим Васильевич, преступника собрались искать?
Собрался, кивнул тот. Потому что чем быстрей найдем и сдадим полицаям тем быстрее двинемся в путь. Простой, Иван Павлович, это ведь, помимо раненных, еще и незапланированный объем питания лишний день тут, лишние объемы продуктов. А у нас все строго лимитировано, сам видел сколько у нас тушенки и прочего. Да и сидеть в вагоне с убийцей если он правда из наших, нет особого желания.
Так полиция должна
Как же, надейся на них! буркнул начмед, махнув рукой. Сейчас разговаривал с одним лениво так почесывается и еле языком шевелит. Спит на ходу! Нерасторопный. А нам быстрее нужно. Сами найдем душегуба! Пошли.
Направились к вагону. У входа к каждому уже приставили по солдатику следить, чтобы никто не выходил. Внутри тоже стояли часовые. Прошли мимо, сухо поздоровавшись.
В лазаретном вагоне крепко пахло пОтом. Раненые, лежавшие на койках, перешёптывались, бросая взгляды на вошедших. Евгения Марковна, менявшая повязку бородатому солдату, приметив Ивана Павловича, подняла глаза, но, увидев Глушакова, быстро вернулась к работе.
Солдат-часовой у двери молча следил за всеми.
Проветрили бы тут что ли, проворчал начмед. Хоть топор вешай!
Не разрешают, шепнула Женя, кивнул в сторону часового. Сказали нельзя окна открывать.
Глушаков беззвучно выругался. Потом, повернувшись к своему спутнику, спросил:
Ну, Иван Палыч, где тот раненный?
Вон он.
Они подошли к койке, где лежал молодой парень лицо в оспинах, редкие зубы видны даже в слабой улыбке, правая нога в лубке.
«С переломом, значит», отметил про себя доктор.
Вы тоже допрашивать? увидев подошедших, догадался раненный.
Не допрашивать, покачал головой Глушаков. Мы же ведь не полиция. Мы просто поинтересоваться. Тебя как вообще звать?