Кое-как взяв себя в руки, Горбачев пролепетал:
Я все-таки считаю, что оглашать весь список не имеет смысла, ведь это полностью будет передано в доход государства, а компетентные органы определят, какой подарок куда отправить. Что-то, возможно, попадет в музеи
Показательными в этот момент были мысли Громыко: «А я еще за него заступиться хотел. Хорошо, что не успел ничего серьезного сказать. Такой позор! В который раз убеждаюсь, что молчание золото!».
Собравшиеся в зале зашумели, обсуждая поведение Горбачевых и, конечно же, их покупки. В основном подшучивали и насмехались, хотя некоторые смотрели на провинившегося «дипломата» осуждающе и даже грозно.
Это провокация! Горбачев попытался перекричать шум. Большинство предметов нам подкинули! Спрашивается, почему товарищ Медведев не позаботился о нашей безопасности и не пресек эту провокацию? А если бы нам наркотики подкинули? Или что-то более другое? Представляете, как тогда враги опорочили бы нашу страну?
Не страну, а лично вас, Михаил Сергеевич, поправил Брежнев, недовольно сморщившись от слов Горбачева.
Вы, товарищи, сегодня Сталина вспоминали. Так вот, Сталин бы расстрелял за такое, и я бы полностью с ним согласился! У меня всё! Гейдар Алиев отодвинул от себя документы, достал платок и брезгливо вытер руки, будто прикасался не к бумаге, а к чему-то мерзкому, нечистому.
Брежнев поднял руку, привлекая внимание.
Прошу тишины, товарищи. Как я понимаю, больше вопросов по товарищу Горбачеву нет? Тогда давайте решать, каким образом мы поступим с ним.
Алиев поднял руку, хотел взять слово, но Брежнев остановил его:
Ваше мнение мы уже выслушали, Гейдар Алиевич, пусть выскажутся другие.
И тут будто проснулся до сих пор дремавший в кресле Кириленко. Он достал шпаргалку и прочел:
Я считаю, что все это происки врагов. Горбачев наша надежда и наше будущее, и все его действия были на благо народа. Очевидно, что это завистники стараются его опорочить.
Наступила тишина. Несколько человек переглянулись многозначительно. Были бы это дружеские посиделки, наверняка еще кто-нибудь и пальцем у виска покрутил бы. Именно это желание я уловил в некоторых чужих мыслях.
И что вы предлагаете, Андрей Павлович? Медаль ему вручить? Брежнев устало вздохнул, подумав: «И этому старику пора уже на покой. Только вот зама подобрать бы хорошего. А после надо бы прикинуть, как его побыстрее, но аккуратно отправить на пенсию»
А что я предлагаю? Кириленко задумался, глядя в пустоту перед собой. Потом принялся искать шпаргалку, но она благополучно упала на пол и лежала рядом с его стулом. Я предлагаю это объявить порицание. И поставить на вид.
Хорошо, Брежнев кивнул. Кто еще хочет высказаться?
Алиев не стал брать слова, он резко сказал с места:
Гнать его из секретарей. И из партии. А еще начать расследование на тему взяток и несогласованных встреч с представителями западных сил. Думаю, по итогам расследования получится лет десять в местах не столь отдаленных.
Я еле удержался от довольной ухмылки приятно, что у нас с Алиевым по вопросу Горбачева схожее мнение.
Не думаю, что за глупость нужно сажать. А здесь, товарищи, я вижу просто недалекого человека, совершившего глупость, Леонид Ильич с сочувствием посмотрел на Горбачева. Предлагаю снять Михаила Сергеевича Горбачева с должности секретаря ЦК, но из партии не исключать. Объявить выговор по партийной линии за личную нескромность. И трудоустроить согласно полученному образованию и имеющемуся опыту. Кто «За»?
Проголосовали единогласно.
После завершения заседания, когда члены Политбюро разъехались, Леонид Ильич уже в расслабленной дружеской атмосфере обратился к Рябенко:
Саша, я снова поступил слишком мягко?
Лень, ты все правильно сделал. Дураков учить надо, успокоил друга Александр Яковлевич. Куда ты его пристроить думаешь?
Директором совхоза куда-нибудь. Если мозги на место встанут поднимется.
После такого не
поднимаются. Хотя, этот шустрый, ужом пролезет. Рябенко вдохнул и вдруг рассмеялся. Анекдот вспомнил, пояснил он, в ответ на вопрос в глазах Леонида Ильича.
Про Биробиджан, Александр Яковлевич? догадался я.
Про него, кивнул Рябенко.
Что за анекдот? Я не знаю, ну-ка просветите! потребовал Брежнев.
Это очень старый анекдот, Лёня, еще годов тридцатых. Да ты должен был его слышать. Но ладно, слушай. Значит, так: выделили евреям автономную область, они всей мишпухой выехали в Биробиджан, а Рабиновича назначили ответственным за организацию колхозов. Через пару месяцев в правительство приходит телеграмма: «Колхозы организованы. Можете присылать колхозников. Рабинович».
Брежнев после анекдота не засмеялся, а задумался.
Биробиджан, говоришь? А это мысль Генсек повернулся к Александрову-Агентову. Андрей Михайлович, соедините-ка меня с Шапиро.
Андрей Михайлович немедленно выполнил просьбу.
С Шапиро первым секретарем Еврейской автономной области Брежнев разговаривал по громкой связи.
Лев Борисович, тут у меня кадр есть. Хорош в организации сельского хозяйства. Большой практик. Думаю, с него толк будет, ты только за ним приглядывай. Главное, на трибуну его не выпускай. Поговорить любит так, что не заткнешь. У тебя там совхоз «Октябрьский» недавно организован. Поставь его директором.