Однако государство не могло заставить чехословацких детей полностью принять коммунистическую идеологию и покорить их сердца и умы с помощью официально одобренных игрушек, придуманных взрослыми. Игрушки, которые в начале 1950-х появились на страницах журнала Tvar, материально и визуально не очень отличались от тех, что делались при капитализме. Не отличались они и от народных игрушек, служивших вдохновением довоенному авангарду. Более того, теория о преобразовательной силе игрушек, которая была высказана в журнале, была проявлением насаждаемой сверху советской педагогики. Теоретики считали, что игрушки обладают преобразующим потенциалом, хотя у них не было никаких данных о том, как на самом деле дети воспринимают игрушки и как они с ними взаимодействуют. И наконец, в связи с хроническими проблемами в экономике и нехваткой товаров потребления лишь некоторые из представленных в журнале игрушек были изготовлены и отправлены в магазины стран Восточного блока. Поэтому доступ чехословацких детей к игрушкам, которые должны были служить целям партии и государства, был весьма ограничен.
В период между «секретным докладом» Хрущева 1956 года, в котором он обличил Сталина, и жестоким подавлением Пражской весны коммунисты слегка ослабили свои попытки превратить игрушки в материальное средство построения светлого будущего в Чехословакии. Политические узники вернулись из ужасных мест заточения, идеи о коммунистической реформе приобрели популярность, а практики культурного выражения освободились от оков социалистического реализма. Плановая экономика стала уделять больше внимания легкой промышлености, хотя товаров домашнего потребления, в частности игрушек, по-прежнему не хватало. В эту эпоху относительного послабления режима в журнальном дискурсе об игрушках присутствуют уже не только рассуждения о работе и коллективе, но и вербальный и визуальный язык фантазий и воображения, который становится все более явственным. В этом языке периода оттепели сохранилась непрерывность дискурса довоенного авангардного дизайна, не до конца уничтоженного при позднем сталинизме. В результате чехословацкие дети и дизайнеры обрели дополнительные возможности для создания игрушек и наделения их смыслами .
пластиковых. В период холодной войны эти предприятия по-прежнему оставались важными изготовителями игрушек. Однако их игрушечная продукция в основном отправлялась за границу, на Запад, для получения прибыли в твердой валюте, и редко доставалась жителям Чехословакии и другим покупателям из Восточного блока. В начале 1950-х годов было еще одно предприятие, выпускавшее резиновые, а позже пластиковые игрушки, Fatra (Напаедла).
Основным материалом, из которого в Чехословакии делали игрушки до и после войны, было дерево, и потому изготовление игрушек в позднесталинский период стало подконтрольным министерству лесного хозяйства и древесной промышленности (ministerstvo lesů a dřevařského průmyslu), которое также надзирало за изготовлением мебели и карандашей. В 1951 году для контроля за созданием официально одобренных игрушек внутри этого министерства был создан Консультационный совет по игрушкам (Poradní sbor pro hračky). В этом совете заседала команда специалистов в области дизайна, педагогики, изготовления и распространения. Через год после его создания Йиндржих Галабала, дизайнер мебели с авангардным прошлым (он учился у архитектора-кубиста Павела Янака) написал в журнале Tvar отчет о деятельности совета. Статья называлась «Деятельность и значение Консультационного совета по игрушкам» (Význam a činnost Poradního sboru pro hračky).
Галабала писал, что совет рассмотрел все представленные на продажу образцы игрушек, дабы убедиться, что они «соответствуют всем требованиям, которые выдвинуло в отношении игрушек социалистическое общество». Специалисты настаивали, что «основным и наиболее важным требованием к игрушке является ее образовательная функция» . Образцы оценивались на предмет соответствия официальной идеологии, а также экономической и материальной выгоды от их изготовления. Если верить Галабале, новые игрушки дали «детям прямо в руки, так, чтобы педагоги могли изучить, приносят ли они детям пользу» . Педагоги, печатавшиеся в 1950-х годах в профессиональном журнале для воспитателей «Дошкольное образование» (Předškolní výchova), подтверждали, что в школах проходили испытания игрушек. Но кроме того, они сообщали, что игрушек в школах не хватает, и учителя, боясь, что дети разобьют их, выдают им игрушки весьма неохотно. Вдобавок они жаловались на недостаток регулярных наблюдений за детской игрой, которые могли бы помочь понять, как дети взаимодействуют с игрушками. Одна из статей в журнале для воспитателей детсадов называлась «К вопросу о новых игрушках в детских садах» (K otázce nových hraček na mateřských školách). Ее автор В. Комаркова, начав с рассказа о советских педагогах, просит учителей собирать информацию о том, как дети взаимодействуют с игрушками, в том числе и о том, «играют ли они ими поодиночке или вместе» .