Мишель Миллар Фишер 7. РАБОТА СТАНОВИТСЯ ИГРОЙ ДИЗАЙН ИГРУШЕК, ТВОРЧЕСКАЯ ИГРА И НЕ-УЧЕБА В НАСЛЕДИИ БАУХАУСА
мебель и продукция ткацкой мастерской, и в отличие от дизайна тканей дизайном игрушек занимались как мужчины, так и женщины. В рамках выставочной модели дома Haus am Horn, построенной Баухаусом в 1923 году, был представлен деревянный конструктор «Корабль» и образец «Детской» (Kinderzimmer) студентки Альмы Сидхофф-Бушер. Другие участники Баухауса Оскар Шлеммер, Гунта Штёльцль, Йозеф Хартвиг также проектировали удачные игрушки. Многие (и среди них было немало мужчин) создавали игрушки вместе со своими детьми и для них хотя теперь в биографиях художников, как правило, пренебрегают этими проектами.
Мыслители Баухауса не считали, что игра ограничивается исключительно периодом детства. Хотя финансовое положение школы было нестабильным, все же игрушки делались не из прагматических соображений. Не были они и побочным продуктом создания произведений искусства или дизайна в другой области. Игрушки это часть увлечения Баухауса духовными, художественными, педагогическими и абсолютно взрослыми возможностями игры (чему есть письменные подтверждения). Центральное место в жизни школы занимал производительный потенциал игрового опыта. Этот распространенный философский подход также лежал в основе легендарных празднеств и игрищ, в которых участвовали студенты и преподаватели. В моем исследовании я хочу сосредоточиться на богатой, но часто недооцененной генеалогии дизайна игрушки и на тех чувствах, которые он вызывал у мастеров Баухауса, что позволит совместить материальное и философское осмысление игрушечного дизайна и представить созданные Баухаусом предметы в контексте послевоенного авангардного взгляда на детство как поле для творчества. Подобная оптика предполагает временный отказ от рассмотрения Баухауса в качестве модернистского проекта. Такое определение основывается на идее победы или поражении существовавших в то время утопических идеалов, а я предлагаю вместо этого творчески переосмыслить историю школы и, словно следуя концепции «не-учебы», отказаться от канонической истории искусства, в которой недостаточно исследованы игровые предметы Баухауса. Этот подход может оказаться весьма полезным для изучения разнообразных сфер материальной культуры и детства.
В научной литературе, как правило, отдают предпочтение изучению живописи, фотографии, мебели и архитектуре Баухауса, а тема игрушек освещена крайне слабо. Почти не исследовались связи между игрушками, которые были запатентованы, представлены на выставках и в массовой продаже, и теми игрушками, которые предназначались для узкого круга: самой школы и семей художников. Как утверждает Кристина Меринг в статье для каталога выставки Баухауса в нью-йоркском Музее современного искусства (2009), игрушечный дизайн это нарратив, который, в сущности, «отправлен на свалку истории» . Однако следует признать, что и массовое, и частное производство игрушек были неотъемлемой частью основной деятельности и философии Баухауса, а не ограничивались исключительно детской сферой и побочными пустяковыми экспериментами, как их часто представляют. За прошедшие годы состоялись три важные выставки на эту тему: «Игрушки и модернистская традиция» в Канадском центре архитектуры (Toys and the Modernist Tradition, 1994), «Искусство одна детская игра» в галерее Schirn Kunsthalle во Франкфурте (Kunst, Ein Kinderspiel, 2004) и «Век ребенка. Растем в дизайне, 19002000» в нью-йоркском Музее современного искусства (Century of the Child: Growing by Design, 2012). Целью этих выставок было включить элитное игрушечное производство Баухауса в общий канон детского дизайна и модернистской мысли. И хотя ни одна из выставок не была посвящена исключительно Баухаусу, все же они открыли огромные возможности для дальнейшего исследования. С мнением Меринг перекликаются и слова куратора галереи Schirn Kunsthalle Макса Холлейна, который сказал, что до его проекта «эта область была практически белым пятном» . Критической литературы об игрушечном дизайне Баухауса, которая бы не ограничивалась детской мебелью в школе и вне школы, действительно мало. Даже Меринг в своей блестящей статье заканчивает разговор о вскользь упомянутом экспериментальном игрушечном корабле Сидхофф-Бушер такими словами: «многие студенты и преподаватели Баухауса баловались игрушечным дизайном» . Меж тем это был конструктор из кубиков, окрашенных в основные цвета, способствующий не только свободной игре ребенка, но и обучению. Едва ли слова Меринг способны развеять преобладающее в научной