Ил. 14.3. Неизвестный китайский художник XIIIXV веков. Дети, играющие во дворцовом саду. Вертикальный свиток. Чернила и шелкография
Возможно, современные лошадки выглядят иначе, чем изображенные на иллюстрации. Но возникает вопрос: принципиальны эти отличия или современная лошадка это просто модернизированная версия старой игрушки?
В 1933 году пособие «Игрушки и воспитание» пишет, что высокомерные семьи презирают игрушки отечественного производства, которыми играют дети из бедных семей (например, воланы). Вместо них они предпочитают игры с мячом, потому что он «иностранный», а стало быть, хороший . И хотя этот спор довольно сомнителен (из отчетов мы видим, что китайским воланом играли дети из разных сословий), все же косвенным образом эта история указывает на важное обстоятельство: дискурс правильных и новых игрушек держался на избирательном восстановлении традиций. Поскольку мяч сам по себе не был ни новым, ни иностранным, а лишь подавался в качестве такового, высокомерными стоит назвать не родителей, а экспертов. Ведь именно они называли китайские игрушки отсталыми и инертными и тем самым нечаянно, а иногда и намеренно, приравнивали современные «правильные» игрушки к иностранным.
Итак, границы между новыми и старыми, местными и иностранными, правильными и неправильными игрушками часто были размытыми. Попробуем расшифровать экспертные суждения, которые кажутся парадоксальными. Мы начнем с проблематики народных игрушек, затем перейдем к «китайским» игрушкам и к вопросу о том, что их оценка и признание осуществлялись выборочно.
Когда критика была направлена не на «китайские игрушки» в целом, а на конкретные образцы, ее мишенью обычно оказывались глиняные, тряпичные, бумажные, меховые статуэтки и фигурки животных. Поскольку подобные игрушки обычно мастерили мелкие торговцы, то можно заключить, что критикам не нравились местные народные игрушки сами по себе. Но это было бы неверным предположением,
потому что весьма одобряемые волчки, неваляшки, бамбуковые вертолеты и воланы все это точно так же можно было встретить на уличных торговых прилавках.
Распространенное осуждение всех китайских игрушек в целом, возможно, стало результатом синекдохи, подменившей фигурки животных и статуэтки вообще всеми «китайскими игрушками». Но в то же время, как доказывает наше исследование, главенствовавший во времена Республики дискурс возражал против самой категории «китайских игрушек», потому что эта категория воплощала традицию. Реформатор Ли Вэньцюань утверждал, что «если нация сильна, то и игрушки должны быть первоклассными» . Китайские игрушки с неизбежностью оказались инертными и неподходящими из-за того, что в то время весь Китай переживал обновление. По большому счету, это было априорное экзистенциальное отрицание, мало связанное с самой традицией или хронологией. Предполагаемую неэффективность традиции (а также «китайских игрушек» прошлого и настоящего) эксперты использовали для того, чтобы критиковать недостаток осознанности в обществе, а также чтобы утвердить себя в качестве инстанции, несущей свет в массы.
«Китайские игрушки» в основном ругали, но некоторые хвалили. Можно объяснить это на примере бамбукового вертолета. Детям объясняли: китайцы давно изобрели бамбуковый вертолет с винтом, но из наблюдаемого при этом явления реактивной силы не смогли вывести никакого научного открытия. А иностранцы, в свою очередь, создали на основании этого принципа самолетный винт . Возможно, именно так было сконструировано представление о китайских игрушках как символах отсталости и утраты потенциала, впоследствии растиражированное китайскими экспертами.
В Китае давно бытовали некоторые «правильные» игрушки, по случайности похожие на современные импортные образцы, при том что раньше они не были наделены воспитательной или научной функцией. Эксперты редко признавали их традиционное происхождение. Возможно, это было данью той самой тенденции связывать все современное с иностранным. Но не исключено, что там, где Хедленд видел в игрушках сходство, китайские эксперты хотели увидеть различие чтобы поддержать идеологический конструкт об отличном по своей сути, несовременном характере «китайскости». Они поставили перед собой задачу исправить эту «китайскость» и собирались начать с просвещения взрослых.
Еще в 1907 году педагог Гу Чжо сформулировал идею, что из-за склонности взрослых преуменьшать важность игрушек «правильные» игрушки оказались в дефиците. В дальнейшем эта идея стала повторяться вновь и вновь. Поскольку поставка игрушек считалась научным достижением, на взрослых обрушился шквал текстов и событий, агитировавших делать разумный выбор. Родителей постоянно обвиняли в неосознанности. В 1914 году эссеист Чжоу Цзожэнь упрекал тех, кто от «непонимания» покупает детям неподходящие китайские игрушки . В 1948 году взрослых по-прежнему критиковали за покупку «грубых и халтурных» игрушек .