Очевидно, что «Вятская лепная глиняная игрушка» должна была быть первой в серии книг: на ее обложке стоит надпись «Выпуск 1», но остальных выпусков так и не последовало. Издание этой книги с шестнадцатью листами цветных иллюстраций требовало беспрецедентных для той поры финансовых вложений. Ее можно сравнить только с одной из всех вышедших в 1929 году советских книг «Русским искусством XVII века» . В отличие от большинства упомянутых выше книг, которые печатались в государственных типографиях, «Вятская лепная глиняная игрушка» вышла в Московском художественном издательстве небольшой типографии, которая выпускала по одной иллюстрированной книге в год. Таким образом, эта книга доказывает, что первые советские исследователи и любители игрушек вкладывали немалое время и немалые средства в публикацию сведений о русских народных игрушках.
Книги были нацелены на взрослую аудиторию и предназначались не только для местных читателей, но и для зарубежных коллекционеров. В некоторых книгах (к примеру, Динцеса, Церетелли и Оршанского) печаталось на иностранных языках, чаще всего на французском, краткое содержание а иногда и дублировались подписи под иллюстрациями.
До Октябрьской революции предметы кустарного промысла были важной составляющей русского экспорта. Как отмечает Сэлмонд, изделия дореволюционных кустарных промыслов стали предметами роскоши, которые уже не по карману даже самым богатым покупателям из России. В основном дореволюционная кустарная продукция шла за рубеж, где спрос подогревался томлением по «тем чувствам, которые вызывал образ русского крестьянина» .
В литературе пореволюционного времени нет никаких указаний на то, что с приходом большевиков положение изменилось. Из этого можно заключить, что на экспорт шли если не все советские народные игрушки, то по меньшей мере значительное их количество. К примеру, на торговой выставке русского искусства в Париже в 1925 году два из восьми основных разделов были полностью отведены игрушкам . В 1929 году на другой стороне Атлантики Американская торговая корпорация (Амторг), которая официально представляла в Америке большевистское государство, выпустила брошюру. В ней среди рекламы прочих крестьянских товаров особо выделялись игрушки . Производство игрушек на экспорт сопровождалось переводами на иностранные языки в советских публикациях, и этот культурный экспорт обеспечивал жизненно важный приток иностранной валюты для государства, которое переживало нелегкие времена.
Гренвиллом Стэнли Холлом, был одним из первопроходцев психологии развития. Он применял прежде неизвестный метод систематического долгосрочного наблюдения за поведением ребенка, который давал возможность судить о детском развитии . Исследуемых детей Салли часто называл «смышлеными» и говорил, что ум ребенка представляет собой «самый простой вариант сознания из имеющихся в нашем распоряжении» . Салли рассуждает о том, как базовые непосредственные обстоятельства занимают детский ум подобно тому, как Бартрам говорит о крестьянском мастере. Когда ребенок играет, для воплощения воображаемой идеи он «фактически меняет окружающие обстоятельства», применяет подручные предметы для своих воображаемых нужд .
Кроме того, Бартрам упоминает о страсти крестьян к удалым лошадям. Поначалу кажется, что это случайное наблюдение, однако именно лошади, как следует из работ Салли, являются наиболее частой детской фантазией. В его записях есть «игра в лошадку, которую колотят пятками по бокам», и наблюдения за тем, как в детских играх подлокотник дивана превращается в «необъезженного коня из прерий» . В этом контексте «зацикленность» крестьянских мастеров на лошадях отождествляет их со всадниками диванных боковин.
Более того, в предисловии к «Вятской лепной глиняной игрушке» Абрамов недвусмысленно приравнивает крестьянских мастеров к детям. Он пишет, что творчество в крестьянской культуре появляется уже на самых ранних ее этапах, «равно как и детское [творчество]». Далее, Абрамов отмечает, что «в начале процесса мастер находится в полусознательном состоянии, еще не зная, что ему создать» . Аналогичным образом Салли пишет о том, что работа детского ума поначалу «груба и туманна» и лишь впоследствии ребенок постигает «полусознательный процесс рефлексии и разумения» . Да и сам Салли неоднократно приравнивает детей к взрослым представителям «первобытных» культур. Так, к примеру, он замечает, что «детская мысль, как и мысль первобытного человека, мифологична» . Динцес также считал, что сюжеты крестьянской глиняной игрушки связаны со славянской мифологией .