Эти парни на пару лет меня моложе. Отец у Дэвида был мясник, а мать домохозяйка очень нервная дамочка. Дэйв родился в мичиганской деревушке УитморЛэйк, там все население человек 150, так что дети получались дегенератами. Потом он переехал в АннАрбор. Годам к двенадцати он уже торчал на клее, на ромиларе, и на секонале, наверное, тоже на чем он только не торчал. Все время ему надо было торчать на какойнибудь дряни. Любил сидеть дома. Наглухо испорченный был пацан, вообще насквозь гнилой, так? Если надо было поработать дольше десяти минут, он начинал ныть. Но ему хотелось играть в группе, и машина у него была, и деньги, что весьма полезно. Он мог достать усилитель и купить бас, так что мы его приняли.
Такие смешные делал вещи. Както раз, помню, увидел гдето в кино, как Джимми Хендрикс поджигает гитару. И вот на одном концерте, это был Silver Bell Hideout в Бирмингеме, штат Мичиган, он решил поджечь СВОЙ бас. Он же видел, как это делается в кино, и даже лак не пострадал, так? Уж не знаю, под чем он там был, но решил. И угораздило меня именно в тот вечер одолжить ему рубашку, одну из своих любимых рубашек. И вот играет он на сцене, в моей рубашке, мы поем пару песен, и тут он торжественно слагает с себя бас хахаха и собирается его поджигать. Укладывает его на сцену, с соответствующей жестикуляцией, и поливает сжиженным газом для зажигалок. И когда он поджег его, бас вспыхнул, как факел. Ничего там не пришлось раздувать и так далее. Пламя взметнулось фута на три. Дэйв смотрит на это дело в полном никогда не забуду в полном шоке и ужасе: «Ой, что же теперь делать?». И решает чтоб уже не совсем потерять лицо на сцене гасить пожар своим телом. И падает прямо грудью на огонь: в МОЕЙ рубашке. Он, кстати, не особо пострадал. Но на рубашке на МОЕЙ, блядь, рубашке! образовалась круглая дыра. Не то чтоб он сильно подгорел, но вид был не очень. То есть не вышло дело. Промахнулся
маленько. Но я думаю, главное намерение.
Эх, никогда не забуду Дэйва. Однажды, перед самым первым концертом Stooges, он сказал, что закинулся кислотой и хочет расписать мою древнюю гавайскую гитару (вокруг которой тогда строился весь наш звук) фосфоресцирующими цветочными узорами. Ну, я говорю: давай, вперед, нафигачь мне всяких там: бабочек, знаете, вот это. И он нафигачил прямо по датчикам, а это же маленькие магнитные микрофоны. Таким образом, за день до концерта гитара была испорчена. Как оказалось, это изменило ход истории, так как мне пришлось играть стоя. На гавайской гитаре я играл сидя, а на этой пришлось стоя, и во время моего дебюта с меня постепенно соскользнули штаны. Все подумали, что это часть представления: я был в курчавом парике из алюминиевой проволоки, все лицо в белилах и ботинки для гольфа. Вот вам, пожалуйста, Дэйв. С самого начала он стал совершать мелкие музыкальные поступки, типа скидывать головки с усилителей и швыряться предметами. У него к этому был особый талант. Такой вот был Дэйв.
Скотт Эштон это был малолетний преступник. На Элвиса Пресли смахивал, смазливый такой юноша, нечто среднее между Элвисом и Фабианом, крутой чувак, настоящий хулиган, боец и все такое. Рукава всегда закатаны. У него тоже были обтягивающие «левиса» и остроносые ботинки, а также элвисоидный чубчикпомпадур. Отец у них с Роном они были братья помер, поэтому дисциплины в доме было мало. Он тусовался на улице возле пластиночного магазина, где я работал, когда барабанил в Prime Movers. Стал приходить к нам на репетиции, сидел на лестнице с парой своих дружков. Крутой тусовочный пацан, причем малолетка. Както попросил меня научить его играть на барабанах. Он мне нравился. Симпатичный был парень, знаете. Я сказал: «Ну давай, научу». Научил койчему, и однажды вечером он сел за мои барабаны и начал стучать. Через Скотта я познакомился с остальными Дэйвом и Роном. Они все тусовались под аптекой Маршалла, куда я потом ходил за дозой. Говорил, что я диабетик. Знаете эти аптеки в маленьких городках.
Stooges набирают ход
Что было хорошо в Stooges, так это то, что мы жили практически абсолютно без денег, даже когда у нас появились контракты с рекордлейблами, никаких средств к существованию, кроме того, что мы могли заработать сами, своими силами. Никто в нас не вкладывался, не поддерживал. Один чувак, Джон Адамс, вложился, правда, в усилители. Это был дорожный менеджер, который постепенно подсадил группу на наркоту. Карточный шулер с наркоманским прошлым и философским образованием опасное сочетание. И деньги у него водились. Но на самом деле никакой официальной поддержки мы ни от кого не получали. Приходили диджеи, я им показывал палец. Все дураки ненавидели то, что мы делаем, но вся эта, казалось бы, полная отверженность и нищета никак на нас не отражалась.
Иногда приходилось репетировать в куртках и перчатках ну и что? Мы были фанатики. Любое препятствие обращалось в смех. И при всем том я высчитывал я был самый умный в группе что мы потеряем и что выиграем с помощью диджея. Но в сердце все это не проникало, я играл в это, как в игру. Мы никогда не играли в разбойников. Мы просто играли музыку. Может быть, не лучшим образом, но времято шло.