Я вырос в крайне изолированной среде. Мой папа был учитель литературы, человек на отшибе, сам по себе. И, в общем, я рос одиночкой. И когда пошел в первый класс, сразу усек, насколько я умнее и сообразительнее других детей. Я никогда прежде не сталкивался с необходимостью раскладывать слова на буквы, а тут в два счета научился и с легкостью раскладывал самые трудные слова, которые пишутся совсем не так, как слышатся.
Никогда не забуду, как в конце первого класса, а может, во втором лет в шесть или семь я догадался спросить училку, какое самое длинное слово в английском языке. Она сказала: antidisestablishmentarianism.
И вот, помню, писаю я в школьном сортире в паре писсуаров от какогото пятиклассника и спрашиваю, может ли он разложить на буквы слово antidisestablishmentarianism, и прежде чем он раскрыл рот, начинаю раскладывать сам. Я ужасно любил щеголять своим умом, раскладывая это слово с невероятной скоростью.
Я тогда придумал себе прозвище Атомный Мозг. Так я именовал себя в мечтах, или когда писал чтото о себе, и даже иногда представлялся: я, мол, Атомный Мозг, умнее всех. Хахаха. Ну и хватит о том, что значит для ребенка «самый умный».
Трейлерный поселок
Я вырос в поселке из автоприцеповтрейлеров, в глубинке, на 23м шоссе между Ипсиланти и АннАрбор, штат Мичиган, в центре огромной фермы, принадлежавшей некоему мистеру Леверетту. Наша семья была, наверное, единственная образованная во всем поселке. Основное население дальнобойщики да сезонные рабочие, которые приезжали в Детройт на заработки с юга, а потом возвращались обратно в свою Каролину или там куда.
Вместо улиц просто дорожки, заваленные мусором. Всего 97 или 99 стоянок, и наша под номером 96 мои родители до сих пор там живут.
Думаю, мы жили там, потому что отец человек замкнутый, ему не хотелось никаких приятелей и соседей, не хотелось заводиться с домом, хозяйством и т.д. Он не желал вписываться в общество. Кроме того, он был крайне беден, в то время преподавал в хайскул. А начинал в такой школе, где вообще было все жестко и ученики ходили с ножами, но постепенно дорос до уровня хайскул.
Кроме того, он был отчасти социалист и профсоюзник. Даже организовал в школах Ипсиланти какоето движение, которое чуть было не победило. Но в решительный момент все отвернулись от моего папы, кроме лучшего друга, тренера по прыжкам в воду. Хорошо, когда у тебя есть настоящий друг.
Вот мы и жили в трейлере. И я никогда не видел детей, которые жили бы в домах. Я вообще не знал, что бывают какието еще дома, пока не пошел в первый класс, и тут оказалось, что другие дети живут в пригородных домиках милях в полутора от нас: вот это открытие. Я внезапно понял, что наш образ жизни считается чемто: что уж тут говорить всякий, имеющий глаза, видит, что дом куда более надежное жилище, по крайней мере, твердо стоит на земле, не то что автоприцеп дунь, и покатится.
Трейлер, в котором я жил с 8 до 13 лет, назывался «Новолуние», в точности та же модель, что и в фильме
«Длинныйдлинный трейлер», где снимались Люсиль Болл и Дези Арназ, так? Это кино про трейлеры, и мама с папой, хоть обычно в кино и не ходили, пошли смотреть, потому что про трейлеры. Отец обожает трейлеры.
По тем временам трейлер достаточно революционная идея для человека, который не вынужден в нем жить. Мой папа был немножко псих.
Так что у нас был трейлер «Новолуние» 45 футов в длину и 8 в ширину где и прошло мое детство лет с 8 и до 13, а потом его сменил другой, 50 на 10 футов, и там мои родители живут по сей день (То есть в 1982 г. Прим. перев.). Вещь на самом деле отличная, в своем роде произведение искусства, называется «Бродяга». Таким образом, возможно, была предсказана мне моя судьба: я начал свой путь в новолуние, а впоследствии стал бродягой.
Знаете, как фермеры говорят: сеять надо в новолуние.
Таблетки от астмы
В какойто момент я стал понимать, что не такой, как все. После школы я обязан был идти домой. Родители оба работали, и со мной сидела нянька, миссис Лайт. Дело в том, что у меня был тяжелый случай бронхиальной астмы. И я очень боялся, если мамы не было рядом.
Все было настолько серьезно, что лет до 8 меня нельзя было оставлять без присмотра. А с 8 до 12 стало можно оставлять минут на 20. Каждые 20 минут я должен был показываться на глаза комуто из взрослых, чтобы они удостоверились, что я здесь и все еще дышу.
Когда мне стукнуло 8, было решено, что мне пора давать таблетки от астмы. Назывались «квадранол» никогда не забуду. Впоследствии выяснилось, что основная составляющая там эфедрин. Он стимулирует адреналиновые железы, опухоль спадает, и дыхание восстанавливается.
Бронхиальная астма поражает бронхиальные трубы, соединяющие носовую систему с дыхательной, то есть рот и нос с легкими. И если эти трубы отекают представьте себе, как набухает пончик отверстий в них не остается. В результате ребенок не может дышать и падает замертво. Хуже всего зимой и осенью, но иногда я пил таблетки просто от страха. А летом никогда: когда свобода и жарко никогда.
Короче, вместо постоянного лечения паром и ежеминутных проверок меня посадили на эти колеса. А чтобы ребенок не взбесился вконец от такого количества эфедрина в организме, нижняя часть таблетки представляла собой аккуратненькую дозу фенобарбитала. То есть чтоб ты немножко расслабился. И так я здорово себя чувствовал! Дело было зимой. Мне полагалось пить по полтаблетки, но через неделю я догадался закрыться в туалете и принять целую. ВОТ ЭТО ДА! Никогда не забуду эту красоту, это великолепие, явившееся девятилетнему мне, это невероятное сверкание заснеженного Мичигана. Прошел сильный снегопад, после снегопада я обычно даже из дому выйти боялся, не то что бегать или както бурно разговаривать. Но тут подумал: принял целую, посмотрим, что будет. И вышел погулять по тропинке вокруг поселка, и снег был так великолепен, он так сверкал легкимилегкими оттенками голубого, лилового, розового. Я как будто бы ощущал микроструктуру каждой снежинки. Вот так меня в первый раз вставило и, надо сказать, с тех пор особых изменений не произошло.