О как? Анюта посмотрела на стражника, все еще лежавшего в отключке, и покачала головой: убийственное обаяние. И как, проверили? Ведьма я?
Н-нет, вы Великая богиня. Ведьма бы не смогла выжить в масле, а вы выжили.
Но прозвучало это так неубедительно, что даже баба Аня не поверила.
Все, хватит. Я замёрзла, поехали во дворец.
Простите, В-великая, пролепетал жрец, беспрестанно осенняя себя дымом из бутылки на цепочке. Его Величество отменил аудиенцию.
Жрец оглянулся, изменился в лице, Анюта тоже обернулась. Двое прохожих, закутанных в плащи и надвинувших капюшоны на самые глаза, нырнули в боковой проход, бросив на Анюту мимолетные, подозрительные взгляды. Всадник на коне, скакавший вдалеке, тоже свернул в сторону.
Вот козел! Анюта топнула ногой. И что дальше? Я должна остаться посередине улицы?
Она огляделась. Улица, надо сказать, была не то чтобы самая оживленная в городе Задрипинске (или Зажопинске), но и назвать ее глухим переулком явное преувеличение. Брусчатка, выщербленная и неровная, поблескивала, отшлифованная ногами прохожих и колесами повозок. Несколько телег, везущих то ли капусту, то ли тыкву, неспешно прогромыхали мимо, окатив бабу Аню пылью из-под колес, которая моментально прилипла к мокрой юбке.
Стайка оборванцев с гиканьем и свистом неслись за облезлой кошкой. В общем, наверное, типичный день в Задрипинске (или в Зажопинске), если бы не
Мя-у-у-у, вдруг взвыла несчастная животинка, когда брошенный безжалостной детской рукой камень попал ей в бок.
Эй, мелкие засранцы, что делаете? завопила бабка и побежала за мальчишками.
Не обращайте на них внимания, Великая, рванулся за ней жрец. Садитесь в экипаж, мы поедем до места.
И тут кошка словно почувствовала защитницу. Она развернулась и понеслась прямо на них. С разбегу она прыгнула на спину все еще лежавшего стражника, оттолкнулась задними лапами и, совершив настоящий полет на бис, приземлилась на голову жреца. Бедный старик заметался по дороге, размахивая руками и кадилом. Стражники, стоявшие рядом, не успевали отскакивать. Всем досталось понемногу: одному по верхней тыковке, другому по нижней, третий едва успел сложиться пополам, иначе остался бы без потомства.
Но кошка решила, что хватит с нее бесполезных мужиков, и перелетела на руки к бабке. Она вцепилась когтями в одеяло и так печально завыла, что у Анюты сердце скукожилось от жалости. Она посмотрела в выпученные от ужаса глазенки и вдруг почувствовала родственную душу. Бабка бережно прижала к себе кошку, погладила ее по голове и заявила:
Она едет со мной!
Жрец согласно кивнул и бросился к своей карете, опять не подав руку бабе Ане. Она прищурилась, посмотрела вредному старикашке вслед и мысленно пообещала с ним поквитаться. Кошка тоже зарычала и показала клыки.
Стражники подхватили бездыханного товарища и перебросили его через круп коня. Больше на улице, внезапно ставшей пустынной, делать было нечего. Но только Аня забралась в экипаж, как услышала:
Великая, постой минуточку, к карете бежал жрец. Тебя, наверное, мучит жажда. Вот.
Опасливо покосившись на шипящую кошку, он протянул бабке бутылочку. Их пальцы случайно соприкоснулись, и оба вздрогнули от электрического разряда.
Жрец дернулся и потрусил обратно к своему экипажу. Анюта прильнула к горлышку бутылки. Напиток оказался таким вкусным, что она выпила все до последней капли. Как карета тронулась, она даже не заметила, потому что крепко спала, обнимая кошку.
Очнулась она полной темноте. Сначала не поняла, где находится, и закричала:
Петька, паразит, почему свет выключил?
Но никто ей не ответил. Анюта села, ощупала все вокруг себя. Под ней было мягкое ложе, обитое, кажется, бархатом. Руки коснулись холодной, гладкой, будто отполированной поверхности.
Что это? Гроб?
Бархатная обивка, лакированное дерево
Липкий страх затуманил сознание, словно густой туман, проник в каждую клеточку тела.
«Стоп! пробилась сквозь панику первая разумная мысль. Если это гроб, значит, я похоронена и не могла прийти в себя».
Анюта раскинула руки, и они упали свободно рядом с телом. Лоб покрылся испариной теперь уже от облегчения: таких широких гробов не бывает.
Она попыталась встать, но что-то мешало. Тогда снова пошарила руками и обнаружила, что пристегнута ремнями к этому самому ложу.
Паника опять начала затапливать сознание. Где она? Кто привязал старую
бабку к кровати? И зачем? Неужели Петька решил так жестоко пошутить?
Но внук ее любил и был не способен на такое. Он, скорее, спрятал бы ее туфли, чтобы не убежала из дома. Но привязывать
Никогда!
Анюта начала дергать ремни, пытаясь освободиться, но затянули вражины их крепко. Еще и запах в помещении был странный, отдавал то ли медикаментами, то ли маслом. В животе заурчало от страха и голода. Сколько она здесь? Час? День?
Вдруг раздался тихий щелчок, и впереди, в кромешной тьме, зажегся кружочек света.
«Глазок, догадалась Анюта. Кто-то подглядывает за мной, значит, здесь есть люди».
Она замерла, не зная, что делать, но и лежать, беспомощно ожидая неизвестно чего, было невыносимо.
Я здесь! крикнула она. Помогите!
Дверь приоткрылась, и в квадрате света появилась дородная женщина. Ее фигуру облегало пышное лиловое платье в пол, на гладкой прическе красовался кружевной чепчик. Строгое лицо не улыбалось.