Эй! крикнул я, вложив больше отчаяния и напускной ярости в голос. Если вы хотели меня ограбить, то поздновато в моих карманах всего-то полсотни ун. Не уверен, стоит ли оно ваших усилий.
Было бы здорово услышать чьи-то шаги, чей-то ответ, но меня окружала мёртвая тишина, как в тоннелях закрытых шахт. Лишь капли, падающие с труб, дробили это безмолвие, да гулкий стук моего сердца отзывался в ушах. И с каждой каплей я осознавал, что надо действовать и чем скорее, тем лучше.
Откуда-то сверху на лицо упала холодная капля воды. Я вздрогнул, машинально зажмурился и поднял глаза. Потолок оказался совсем низким, нависающим, а под ним, словно уродливая паутина, вилась сеть старых труб, заросших длинными мотнями мха. Это зрелище настраивало на мрачные мысли. О чём ещё думать в таком месте, где слоями копится ржавчина, мусор и сырость? Настроения и без того не было, а теперь оно вовсе пробило дно.
Эй! Мабланы тупорылые! заорал я, чувствуя, как от напряжения взрывается в груди ком злости. Твари! Все вы трусы!
По мере того как я исторгал из себя ругательства, тело постепенно начинало словно просыпаться, возвращая мне утраченные ощущения. Я уже мог пошевелить затёкшими пальцами.
«Ну что же, подумал я, ещё немного, и вся эта немощь отступит. Тогда выпутаюсь».
Только вот бодрость уступила место вновь накатившей чёрной волной апатии. Как только я закрывал глаза, возвращались знакомые похмельные призраки: выплывающие из темноты, словно каменные горгульи, насмешливо скалившиеся надо мной.
Мабланы! Вы ответите! По полной ответите! заорал я снова надрывая горло и не жалея связок. Я с вами ещё вдумчиво потолкую!
Но орал я тоже недолго силы таяли, горло саднило после каждого вопля. Внезапно во всём теле словно выключили ток, и я потерял сознание, провалившись в небытие. Казалось, темнота обязательно засосёт меня навеки. Я знал, что она давно висела на расстоянии вытянутой руки с момента моего появления в Единстве, если быть точным она лишь ждала момента, чтобы схватить душу ледяной хваткой.
Очнулся от резкого и болезненного прикосновения к разбитым губам чего-то твёрдого. Я вздрогнул, автоматически приоткрыл глаза. Надо мной возвышался знакомый здоровяк с абсолютно бритым черепом и гнусной рожей, который теперь ловко совал под мой нос горлышко длинной, вытянутой бутыли. Я почувствовал отвратительное жжение на губах и тут же понял, что это за напиток дешевое пойло под названием «карза», приторно-сладкое, с мерзким металлическим привкусом.
Пей, паскуда! злобно бросил бритый, и тут же мне в глотку полилась струя мерзкой жидкости.
Жжение растеклось по пищеводу, в боку отозвалась судорога, зато пересохшая глотка радостно принимала влагу, получив хоть какое-то питьё. Я пил залпом, не чувствуя меры и не заботясь о качестве, потому что тело лихорадочно просило утолить жажду. И, надо признать, в этот миг я был благодарен врагу, который, даже не собирался меня убивать ядом достаточно ведь было просто бросить тут подыхать от жажды.
У меня потеплело внутри, по венам разливался слабый алкоголь. Голова привычно задурманилась: смесь похмельного обезвоживания и внезапной подачки спиртовой сивухи зашумела в голове на старых дрожжах.
Набрался, кровавый генерал? спросил меня бритый с издёвкой и цинично ухмыльнулся.
Я не стал отвечать. Мой язык и так еле ворочался,
а голова по внутренним ощущениям представляла чрезмерно надутый шар, который вот-вот лопнет. Бритоголовый «доброжелатель» театрально вздохнул, а потом ткнул меня несколько раз носком ботинка. Последний удар пришёлся по затылку, что мгновенно снова отправило в черноту.
Когда я в очередной раз пришёл в себя и сознание более-менее стабилизировалось, вспомнилось, как три недели назад мы вернулись в Аркадон. Тогда, казалось бы, всё ещё было сносно: Лис радостно взахлёб рассказывала о прорыве в исследовании плодов Медового Дерева, и её азарт передавался всем. Соболь объявил целых десять дней отдыха, позволяя экипажу «Золотого Дрейка» уйти в увольнение и расслабиться в городе, как заблагорассудится. Ну, а я, Ами и Чор стали гостями «Небесной Аптеки», где нас встречали с тёплым радушием.
262.
Откровенно говоря, мне было отвратительно чувствовать себя «объектом жалости», который всем портит отдых. Посочувствуют, а потом и вовсе начнут обходить стороной. Только мне было не до отдыха. С каждым днём это положение вещей давило всё сильнее и сильнее. В итоге, промаявшись пару дней в такой атмосфере, я просто собрался и ушёл прочь, куда глаза глядят.
Я никому и никогда не портил настроение или заставлял переживать, и сейчас не собирался этого делать. Они были хорошими людьми, именно из-за этого и ушёл. С горечью я осознал, что умом понимаю: Света мертва, но сердце отказывалось от доводов разума. Не получалось у меня осознать этот факт. Меня беспрерывно терзали те немногие воспоминания, что у меня остались. Вот теперь, очнулся в каком-то отвратительном подвале.
И всё-таки какая-то отчаянная надежда внутри теплилась: если я ещё жив, значит, не всё потеряно. Мои похитители, кто бы они ни были, по крайней мере, не спешили отправить меня на встречу Вечности. А это значит, что шансы у меня есть. И, да. Они неплохие. Крипторы и Скрижаль при мне.