Дочка? продолжал между тем Ингвар. А что с ней не так? Она всего лишь маленькая девочка, которую при хорошем раскладе можно было бы удочерить. Твой возраст, по большому счету, тоже ерунда. Во всяком случае, в постели он мне точно не помешает, но мне вряд ли понравится, если жена станет относиться ко мне, как мать к неразумному и неопытному сыну.
Но совет от меня ты бы принял? уточнила принцесса. Она уже справилась со своей первой реакцией и старалась перевести конфликт интересов в конструктивный диалог.
Наедине, кивнул Ингвар. С признательностью. Я ведь не зазнавшийся сопляк с раздутым Эго. Я признаю, что многого не умею, не знаю и не понимаю. Поэтому я с благодарностью приму любую помощь и готов обсуждать с женой любые вопросы, которые поднимет она или которые я сочту нужным вынести на обсуждение. Но все это только наедине.
Не перебивать тебя на людях, даже если не согласна, кивнула она, входя в подробности. Не перечить публично, не влезать туда, куда не звали, не распоряжаться тобой, не решать за тебя и не приказывать твоим людям. Я правильно понимаю?
Совершенно верно, согласился Бармин. Эта форма поведения характеризует верную жену.
Что-то еще?
Я предоставляю женам полную свободу при условии, что они меня не компрометируют, не изменяют открыто, не поставив меня об этом в известность, и не рожают от других мужчин.
То есть, если бы мы все-таки сговорились, я могла бы продолжать жить так, как привыкла?
Смотря, что ты имеешь в виду под привычным укладом жизни.
Встречи с друзьями, посещение вечеринок, показов мод, театральных премьер
На здоровье, пожал плечами Бармин. Когда-никогда я сам с удовольствием составлю тебе компанию. Но, если тебе лучше одной, значит так тому и быть.
Щедро!
Я же сказал, полная свобода в рамках приличия.
Значит, я смогу продолжить работать в своем ателье? Моделировать женские платья, выставлять свои коллекции на показах мод, пилотировать самолеты и геликоптеры
Если тебе это нравится.
Что ж, скажу прямо, Ингвар, ты более, чем щедр. Пожалуй, в ответ я могу постараться
Меня не устраивает слово «стараться», перебил ее Ингвар, который, будучи психиатром хорошо понимал, в чем состоит разница между «стараться» и «делать».
Ладно, задумалась на мгновение женщина. Что скажешь о принятии мной обета по старому семейному праву?
Предлагаешь сечь тебя за каждое нарушение границ? усмехнулся Бармин, вспомнив это самое «варяжское семейное право», с которым по необходимости ознакомился только недавно.
Если по-другому проблему не решить, пожала она плечами. Унизительно конечно, но зато действенно. Две-три порки, и я начну сначала думать, а потом уже говорить или действовать.
«Она что, мазохистка, что ли?» удивился Бармин, но, представив, как проходится розгами
по голому заду этой скандинавской красавицы, должен был признать: что-то в этом есть. Да, болезненное, темное, но, тем не менее, притягательное.
Что ж, сказал он вслух, можно считать, что с этой проблемой мы справились. Не верю, что у тебя это получится с первой попытки, но лиха беда начало. Главное личное желание и взаимопонимание, а оно у нас, похоже, есть.
Ты умнее и настойчивее, чем говорили мне наши шпионы, грустно усмехнулась принцесса. Кстати, если хочешь курить, кури. Табачный дым мне не мешает, привыкла, знаешь ли.
Спасибо, поблагодарил Ингвар, но закуривать не стал. Курил он, в основном, для удовольствия, но привыкания пока не замечал.
У тебя действительно есть шрамы от пулевых ранений? неожиданно спросила герцогиня Сконе.
Три, кивнул Бармин. На бедре, на животе и на груди, но пока мы не настолько близки, чтобы их показывать.
Мне сказали, что ранение в грудь было смертельным продолжила принцесса, сделав вид, что не заметила его иронии.
«Хочет выяснить силу моего Дара? Как там говорила Варвара? Гроссмейстер, кажется»
Я тоже что-то такое слышал, подтвердил Бармин вслух. Моя старшая сестра неплохая целительница. Но давай вернемся к самому главному вопросу, почему именно я? В чем интрига?
Ты поверишь, если я скажу, что ты просто понравился мне, как мужчина?
Допустим, согласился Бармин. Молодой любовник, то да се Но этого явно недостаточно для брака.
Сплочение сил Севера перед грядущей мировой войной?
Серьезная причина, но не думаю, что стратегический союз между империей и королевством Швеция невозможен без династического брака, тем более, что, имея в виду княгиню Полоцкую, я женюсь всего лишь на племяннице императора, что не превращает меня автоматически в члена императорской фамилии.
То есть, без веской причины, объясняющей мое желание выйти замуж именно за тебя, наш брак невозможен?
Так и есть, подтвердил Бармин. Объясни, зачем это нужно лично мне?
Если брать в расчет только голые факты, то Бармин в истории с попаданием и вселением выглядел так себе. Плыл по течению, брал что дают и даже лапками, как рекомендовал граф Толстой, не сучил. Одним словом, слабак и размазня. Ни воли, ни ума, ни решительности. Но это, если смотреть на ситуацию глазами диванных стратегов, для которых такие переменные, как титул, молодость, физическая сила и мощный колдовской Дар это основное, остальное само как-нибудь устроится. Вот только Игорь Викентиевич уже давно не мальчик, молоко у него на губах успело обсохнуть, и «опыт, (сын) ошибок трудных» подсказывал, «торопиться не надо». И еще кое-что немаловажное: он умел и любил думать. Смотрел, видел, взвешивал и решал, и решения эти были в каждый момент времени вынужденными, но при том оптимальными. Переть с пустыми руками на бегемота или носорога занятие неумное, даже если выглядит образцом лихости и мужества. Ну, и куда ему было лихачить? В чужом мире, не зная правил игры и фактов первостепенной важности, например того, кто ему друг, кто враг, а кто, и вовсе, просто мимо проходил, с неустоявшимся и до конца не освоенным Даром, Бармин не мог принять ни одного решения без того, чтобы не накосячить. Потому и не торопился говорить «нет» тогда, когда осведомленные в деталях взрослые предлагали ему то или это. То есть, будь он юным долбоебом, наверняка, взбрыкнул бы, и с вероятностью в сто процентов огреб бы по первое число. Но, на поверку, он был старым тертым мужичком еще той, советской закваски, с полуторным набором шариков и роликов в башке, и это по самому скромному подсчету, и бесценным опытом выживания сначала в одном «обществе равных возможностей», а затем в другом. Сделать без блата карьеру в СССР было непросто, в Америке еще труднее, но он свое все-таки взял. Без революций и скандалов, без воплей на перекрестках и баррикадных боев, но своего добился. И теперь его прежний опыт подсказывал: не торопись, Игорь, приглядывайся, оценивай и думай, и действуй только тогда, когда уверен в том, что делаешь, или тогда, когда край, и тебе, по большому счету, уже все равно, поскольку, что ни сделаешь, хуже уже не будет.