Чувствуя мой пристальный взгляд на своём лице, она наконец подняла голову. Ничего не сказала, конечно, но поджала губы и сощурила глаза. В них всё ещё не утихла скорбь по дяде, да и вряд ли когда-нибудь утихнет.
На шее Виринеи болтался тот безвкусный стальной кулон в виде розового сердца, который я ей подарил перед Балом. Внутри должен был храниться коготь с ядом Анчара, но я точно видел, как Виринея надевала этот кулон на Анастасию Баженову, прежде чем та убила себя этим самым ядом.
Сейчас кулон снова висел на шее Виринеи.
Она опустила взгляд в пол и осталась сидеть неподвижно до конца поездки. Мне было жаль её дядю, искренне жаль, и я винил себя в его смерти, но в то же время понимал, что Ян Стоянович Воронин выбрал свой путь сам, хоть и не без моего давления.
Когда АЭ-Роптер наконец приземлился, то из окна салона я сразу увидел до боли знакомые места.
Это была площадка на заднем дворе родового гнезда Бринеров дома на Белом Озере близ Изборска.
Я заметил свежестриженный газон, каменные дорожки и уже начавшие желтеть клёны.
На душе стало по-странному тихо. Всё замерло в предвкушении и тревоге.
Добро пожаловать домой, господин Бринер, улыбнулся мне Жан Николаевич.
Услышав это, Виринея резко подняла голову и уставилась в окно салона на клёны и белый замок вдалеке.
Она явно не ожидала, что у меня получится вернуть себе этот дом то самое место, где всё началось.
Это была постройка восемнадцатого века. Всё в нём было аккуратно, но при этом роскошно и с душой.
Трёхэтажное здание венчали три башни с фронтонами, массивные арки поддерживали колонны с капителями, а балконы будто ждали, когда на них выйдет кто-то в одеждах из прошлого века.
Дом выглядел так, будто принадлежал другому миру.
Военный АЭ-Роптер только что покинул территорию, оставив меня и Виринею одних. По крайней мере, это выглядело именно так: будто мы одни. На самом деле по периметру имелась охрана, а плюсом к ней вокруг дома возвели магическую границу такой же крепости, как в тюрьме.
Через границу туда и обратно могли проходить только я и моя горничная, а вот для Виринеи всё было иначе. Она могла войти, но не могла выйти.
Пока мы стояли, я вдыхал запах осенней прелой листвы и разглядывал округу.
Казалось, я покинул это место вчера, а ведь прошло сто лет.
Сто!
Здесь успела пожить совершенно чужая семья. Ненавистные мне господа Стрелецкие, которые теперь и сами лишились всего. Прямо как Бринеры.
Может, ты снимешь с меня наручники? Вопрос Виринеи вернул меня на землю.
Я взял её за локоть и повёл через сад в сторону высокого крыльца к центральной башне.
Наручники не снял. Об этом была договорённость с Чекалиным. По большому счёту, мне передали преступницу, серьёзно при этом рискуя и надеясь на моё благоразумие.
А риски были огромные. Это понимали все, в том числе сама Виринея.
Сниму, как только войдем в дом, ответил я.
Она уже догадывалась, что теперь этот красивый дом станет её тюрьмой, и выйти отсюда получится только тогда, когда я этого захочу.
Ты всех гостей в наручниках домой приводишь? В её голосе появилась желчь.
При других условиях тебя бы вообще не выпустили, ответил я, стараясь сохранять терпение.
Отчего же? Теперь военные знают, что ты Коэд-Дин, а значит, тебе ничего не стоит со
мной справиться.
Коэд-Дин всего лишь с шестым рангом, уточнил я. Им нужны гарантии. Ты же понимаешь, что горные некроманты теперь тебя в покое не оставят. Хибинская Ведьма перевалила груз своей клятвы на тебя.
Она бросила на меня хмурый взгляд и ничего не ответила, зато прибавила шагу, будто поскорее стремилась попасть в заточение. Возможно, сама боялась того, какая угроза над ней нависла.
Быстрым шагом мы преодолели большой сад, обошли фонтан, затем пару статуй в виде львов с орлиными крыльями и остановились у высокого крыльца с двумя лестницами.
Пошли, чего тянуть! Виринея вбежала по ступеням и встала напротив большой арочной двери с барельефом в виде крылатого льва.
Увидев барельеф, девушка замерла.
Он такой же, как на твоём кольце. Только там кот, а здесь лев. Это что-то значит? Она обернулась и посмотрела на меня.
Это просто лев, ответил я, неторопливо поднимаясь по лестнице.
Затем так же неторопливо вставил ключ в замочную скважину и открыл дверь.
Заходи.
Боже выдохнула Виринея, делая шаг вперёд. Неужели здесь ты повышал свой последний ранг?.. Даже не верится.
Новое впечатление на несколько секунд перекрыло её скорбь по дяде.
Она вошла в дом первой.
Я отправился следом и сразу запер дверь изнутри, а ключ сунул в карман, хоть и понимал, что Виринея не выйдет отсюда, даже если стащит его у меня и откроет дверь. Магические границы её не пропустят. Если она, конечно, не станет сильнее этих границ.
Виринея остановилась посреди холла.
Паркетный пол, выложенный узорами, блестел под её ногами, как зеркало. Она разглядывала старинную мебель, картины, высокие потолки с фресками и люстры, огромную лестницу, ведущую на верхние этажи.
Как в музее, прошептала Виринея и обернулась, опять посмотрев на меня. Гедеон, я как будто попала в прошлое. Это невероятно.
Её взгляд смягчился.