Желаю здравствовать! Надеюсь, мы больше не увидимся.
Я резко развернулся на каблуках и вышел из спальни. Дядя что-то хрипел мне вслед, но я не обращал внимания.
Кинуть вещи в саквояж две минуты. Ещё пять, чтобы выйти из усадьбы. Да пошёл он куда подальше! До ближайшего села три версты, пешком дойду, а там найму транспорт и доеду до Мурома. Обойдёмся и без наследства!
Через минуту меня догнал рыжий Мурзилка. Вскарабкался на плечо и нахохлился там, как ворона. Отлично, нас уже двое, а значит, не пропадём.
На ходу я переложил груз в другую руку. Ничего, ещё пара вёрст, и будет мне транспорт. Да хоть телега, чтобы не пешком топать. А если не найду и этого, куплю тележку, положу саквояж и буду катить. Самое главное добраться из этой глуши до Мурома.
Будущее представлялось мне не слишком мрачным. Мне понравилась Россия, и возвращаться в Париж я не собирался. Там я кто был? Студент без денег и перспектив, а здесь настоящий дворянин и редкий специалист. Сами знаете, деланные маги на дороге не валяются. И пристроить себя к делу будет очень легко.
Могу поехать в Москву и прибиться к Голицыным. Или в Петербург и поступить на императорскую службу. Или прямо здесь, в Муроме, организовать своё дело. Думаете, не смогу? Ещё как смогу. Я, пока ехал и в окошко смотрел, увидел тысячу возможностей.
Котёнок на плече завозился и мявкнул.
Что, Мурзилка?
Далеко за спиной послышался шум. Так-с, на зверя не похоже, больше на цокот копыт. Едет кто-то? Я остановился и поставил саквояж на землю. Может, этот кто-то меня подвезёт?
Надежда не оправдалась ко мне на хорошей скорости приближался экипаж дяди. Тьфу на него ещё раз! Небось, послал за Бобровым, чтобы следующего наследника вёз.
Я подхватил багаж и двинулся по дороге дальше. К моему величайшему удивлению, экипаж затормозил и остановился, перегораживая мне дорогу. Тут же с козел спрыгнул Дворецкий и низко поклонился.
Константин Платонович, он отбил второй поклон, Василий Фёдорович просит вас вернуться.
Ага, уже бегу и падаю.
Константин Платонович, не сердитесь. Человек болеет, не в духе, мало ли, что сказать может в сердцах.
Дворецкий поклонился в третий раз.
Прошу вас, садитесь в экипаж. Василий Фёдорович ждёт вас.
Раздражённо фыркнув, я обошёл его.
Константин Платонович!
Дворецкий нагнал и бухнулся передо мной на колени.
Константин Платонович! Умоляю! Съездите, поговорите с дядей. Если после разговора
ваше решение не изменится, я лично отвезу вас в Муром.
Мне надоело обходить его раз за разом, и я дал себя уговорить. Так и быть, поговорю со вздорным стариком, и в Муром не придётся идти пешком.
Гордый, да?
Я пожал плечами.
В наследники к вам я не напрашивался, и оскорбления терпеть не намерен.
Остынь.
Старик указал на кресло.
Садись, говорить будем.
Тяжёлый взгляд дяди сверлил меня, вызывая холодок под ложечкой.
Проверял я тебя, дружок, старик ухмыльнулся, без этого нельзя, сам понимать должен. Наследство абы кому не оставишь.
И что, я прошёл проверку?
А сам как думаешь? Дядя хихикнул совершенно по-детски. Годишься, не беспокойся. Только молодой и горячий слишком, как бы не обжёгся.
Он откинулся на подушку.
Вон там книга на столике, возьми да почитай мне. Развлеки старика, наследничек.
Я протянул руку и взял томик в кожаном переплёте. Серьёзно? «Жизнь, необыкновенные и удивительные приключения Робинзона Крузо, моряка из Йорка»? Да ещё и на французском языке? Всё, что угодно, мог ожидать, но только не такую книгу.
Осторожней, буркнул старик, закладку не вырони. Там Настька мне читала, вот с той страницы и продолжай.
Ключница-орка читает на французском? Чего ещё я не знаю о странных обитателях этой усадьбы?
Глава 7 Бастард
Думаешь, я старый самодур-помещик? Сижу в муромских лесах, тискаю крестьянок, пью запоем и ничего не знаю, что в мире делается?
Нет.
Думал-думал, по глазам вижу.
Старик хрипло заржал. Но глаза у него оставались серьёзными.
В ссылке я, он резко прекратил смеяться, по высочайшему повелению матушки нашей императрицы. Не должен покидать усадьбу под страхом смерти.
За что?
Он криво ухмыльнулся.
Слышал, как Елизавета Петровна на престол всходила? Полки императорские подняла, Анну Леопольдовну с мужем арестовала, императора малолетнего, Ивана Антоновича Старик сбился и закашлялся.
Так что там с императором?
Дядя покачал головой.
Если хочешь жить, а не гнить в остроге, даже думать об этом не смей. Не было никакого императора. Никаких Иванов Антоновичей на престол не садилось. Понял? Даже не заикайся об этом.
Понял, не дурак. Вы на этом погорели?
Если бы на этом, то в Сибирь бы поехал, в кандалах, он тяжело вздохнул, как Остерман с Минихом.
Помолчав немного, дядя кивнул на столик:
Налей мне чаю, в горле першит.
Поухаживать за стариком было несложно. Я подал ему чашку, и он долго пил, громко прихлёбывая и шлёпая губами.
В стороне хотел остаться, вздохнул он, с одной стороны, за младенца на троне драться не хотел. С другой не побежал Елизаветке в ножки кланяться. Думал, пройдёт гроза по верхам, не заденет мою норку.
По губам дяди пробежала горькая усмешка.