Хочешь, микстурку дам? с неожиданной заботой предложила Полин. Я себе готовила, но там еще полбанки осталось
Я подозрительно покосилась на алхимичку:
Да?
Ага
А что мне надо за это сделать?
Ох и меркантильная же ты, Яльга! посетовала на меня она, соскакивая с постели и рывком открывая дверцу тумбочки. А вот просто так я тебе микстурки дать не могу?
Можешь, признала я. Полагать иначе было опасно.
Покопавшись в тумбочке, Полин вытащила наружу маленькую склянку, закручивающуюся стеклянной крышкой, и задумчиво повертела ее в руках. Этикетки на баночке не было, и я насторожилась, прикидывая, а так ли уж нуждаюсь я в лекарствах. Алхимичка может ведь и перепутать зелья а в медпункте меня не любят, особенно после истории с мгымбром
Вот! наконец решилась Полин, протягивая мне баночку. Смазывай дважды в день и все как рукой снимет!
Спасибо, учтем Я немедленно раскрутила крышку и сунула внутрь нос. Пахло зелье пристойно, цветом тоже не поражало, так что я решила все-таки рискнуть. На микстурку оно, правда, не тянуло скорее уж, сие была мазь, но терминология Полин была далека от общеупотребительной.
Яльга, а Яльга, позвала меня алхимичка несколько секунд спустя, когда я, скорчив гримасу, смазывала зельем пакостную блямбу. Вот скажи, ты меня любишь?..
Угум, невнятно согласилась я. Вариантов все едино не было.
А ты ты меня сильно любишь?
Это смотря что требуется
А, там посмотрим! беззаботно махнула рукой алхимичка.
Я пожала плечами, закручивая крышку. Женская логика в исполнении Полин была еще страшнее, чем женская логика вообще.
Губа болела, чесалась и вообще вела себя крайне антиобщественно. Но с этим, увы, было уже ничего не поделать, так что я хмыкнула, сложила в сумку книги, перекинула ремень через плечо и бодрым шагом вышла из комнаты.
До начала лекций оставалось еще около получаса, и из большинства комнат летели отчетливые сонные флюиды. Я невольно начинала зевать и в профилактических целях ускоряла шаг так что к библиотеке подошла едва ли не бегом.
Рабочий день Зирака, как и любого уважающего себя гнома, начинался очень рано. Дверь в библиотеку была приоткрыта, и на пол оттуда падала тонкая полоска света. Я переступила с ноги
на ногу, потом постучалась и осторожно просунула голову внутрь.
О-о, гроза ковенцев! бодро отметил гном, поднимая глаза от книги. Брать или сдавать?
Сдавать и дарить. Поняв, что никого ни от чего не отвлекла, я просочилась внутрь вся целиком. Вот, это мне вчера на олимпиаде дали
Гном принял книгу и прищурился на заглавие.
Неплохо, неплохо кивнул он, раскрывая ее посредине. Оп-па, и даже без заклятия! Ну прям сокровище для библиотеки Ригли, а ну-ка быстро штамп!
Откуда-то выскочил гноменок взъерошенный, вихрастый, но бодрый и весьма довольный жизнью. Метелочки у него не было, из чего я сделала вывод, что вчера он получил повышение. В руках у него был квадратный серебряный поднос, на котором возвышалась библиотечная печать, выполненная в виде дракона из какого-то полупрозрачного зеленоватого камня. Кое-где камень растрескался от старости трещины были желто-коричневые, будто огненные. Рядом лежала губка, пропитанная синей краской.
Зирак благоговейно взял печать, дохнул на рабочую поверхность и прижал ее к губке. Книга сама раскрылась на первой странице, и гном ловким движением приложил печать к новехонькой белой бумаге.
Откуда-то из немыслимой дали глухо донесся удар гномьего бронзового колокола.
Ну вот и все. Гном поставил печать на место, и гноменок Ригли шустро унесся обратно в библиотечный лабиринт.
Я поглядела на свеженький синий оттиск. Про библиотечную печать ходило немало слухов больше, наверное, только про личную печать Великого Магистра Эллендара. Каждому дураку было известно, что ни подделать, ни испортить, ни смыть штамп на библиотечной книге попросту невозможно. Даже если выдрать из книги страницу не знаю, правда, какой идиот мог проверить это на опыте, синий оттиск немедленно проявлялся где-нибудь в другом месте. Говорили, кстати, что за «другое место» вполне может сойти лоб адепта, столь нехорошо обошедшегося с книгой. Еще было точно известно, что каждый человек, будь он эльф, гном или кто-то еще, видит знак совершенно по-своему, и потому подделать его ну попросту невозможно. Лично мне там всегда виделся геральдический зверь вроде льва, обвивающий себя собственным длинным хвостом. Хельги, которому я однажды любопытства ради сунула книгу под нос, заявил, что наблюдает там деву-русалку, причем весьма симпатичную. Был вариант, что каждый видит там то, что его больше интересует; испугавшись, что Полин там явится гордый профиль благородного Ривендейла, я оставила сей сомнительный эксперимент.
Зирак громко захлопнул книгу, резким звуком вернув меня к действительности.
Ну рассказывай! велел он, с любопытством глядя на меня снизу вверх.
О чем?
Как это о чем? возмутился гном. О том! Про олимпиаду давай!
Ну-у неуверенно сказала я.
Вообще-то рассказывать хоть что-то мне сейчас не хотелось: весь запал, который был, я потратила вчера на Полин. Сейчас хотелось спать, есть и чтобы блямба перестала зудеть, но спорить с гномом, ожидающим историю, куда опаснее, чем дразнить голодную виверну. Гномы в чем-то схожи с фьордингами: и тех и других не назовешь болтливыми, но тем сильнее они любят истории, причем чем история длиннее, тем лучше.