Пятьсот, грубо перебил квартирмейстер, поскольку терпение его давно закончилось, Больше у нас нет. Больше из нас вам не выжать, хоть убивайте.
Хищная физиономия исказилась неподдельным интересом. Только сейчас вояка отстал от капитана «Люсии» и, гулко отчеканив каблуками сапог, поравнялся с Эстебаном.
Кто ты такой?
Квартирмейстер, сеньор.
Пятьсот маловато будет, квартирмейстер, де Вальдес гадко осклабился, Можешь ли ты предложить мне что-то ещё?
Как же ненасытны люди, обличённые властью. Аж тошнит.
Русалку, в голове Эстебана проскочила безумная мысль, Я лично готов доставить её на ваш корабль.
Делайте с ней, что хотите. Нам она принесла несчастье, но на вашем судне капеллан. С милостью Господа, его молитвы уберегут вас от происков дьявола.
Маловато, но так и быть, выплюнул ревизор, По рукам, капер. Отрадно, что мне не придётся самому марать руки о бесовскую ведьму.
Квартирмейстер отдал приказ.
Матросы «Люсии» вытащили бадью на палубу. Медленно, осторожно согласно указанию Эстебана, опустили бочку на пол и нагретая от юкатанской жары вода выплеснулась на деревянный пол.
Эстебан избавил русалку от пут, кисти её рук покраснели от непрерывного трения верёвки, и на этот раз поднял бережно и аккуратно. Нёс на руках к трапу.
Весила она ничтожно мало. Ещё в первую встречу квартирмейстер удивился тому, как худы и тонки её руки, как узка и изящна спина, да остры плечи. Лишь округлая грудь, обтянутая лифом из грубых волокон агавы, свидетельствовала о зрелости этой диковинной молодой девушки.
Запомни мою доброту, оказавшись на середине трапа, шепнул Эстебан ей на ухо, не надеясь, однако, на понимание, И замолви за меня словечко перед хозяином этих вод, если море в конце концов заберёт меня.
Квартирмейстер остановился, посмотрел на ждущих по ту сторону офицеров, а затем с наглостью смутьяна резко сбросил чашуйчатую девицу за борт. Аккурат в зазор между кораблями.
Ах ты безродное отребье, взревел ревизор, схватившись за мушкет.
Офицеры похватали оружия, матросы мигом переполошились.
Стоять! скомандовал «синий мундир» бунтарям. А ты, мразь паскудная, де Вальдес направил на Эстебана мушкет, прыгнешь следом. И только попробуй вынырнуть. Клянусь, твои вонючие кости будут изрешечены картечью.
Громкий хлопок и дымящееся дуло было Эстебану красноречивым предупреждением. Шальная пуля близко взвизгнула, просвистела, вонзилась в кусок древесины.
Второй раз повторять не пришлось квартирмейстер добровольно последовал за своей протеже в глубину чёрных вод.
В ночи на палубе началась сущая неразбериха: матросы, не выдержав, напали на офицеров. Зазвенели клинки, загремели выстрелы. Трапы плюхнулись в воду и старушка «Люсия», как величал её капитан, поспешно пришла в движение. Корабль давал дёру, пока вояки не успели вернуться на свой галеон.
Квартирмейстер отлично плавал. Отменно нырял. Задерживал дыхание непозволительно долго. Но по нелепой случайности получил по голове обломком деревянного трапа и потерял сознание.
Глава 5
Айн-н-на, низкий старческий голос монотонно напевал на незнакомом языке.
Испанец открыл глаза и несколько мгновений бездумно пялился на соломенную крышу жилища.
Разве так должен выглядеть Рай или я попал в Ад? А может мне надлежит пройти испытания Чистилища, как завещал великий Данте Алигьери? Тогда, должно быть, моё место на самом нижнем кругу. Там, где все нерадивые, что до смертного часа медлили с покаянием.
Айн-н-на, смуглый седой старик в набедренной повязке и тонком белом плаще, закреплённом на одном плече, махнул в очередной раз каким-то вонючим веником перед носом Эстебана.
Квартирмейстер чихнул. Смачно и громко. Так, что, кажется, именно в этот момент испанец окончательно пришёл в себя.
А-а-а, с удовлетворённой улыбкой кивнул старик, Двуногий человек очнулся. Это хорошо. Это радует.
Голос у незнакомца был скрипучим, но мягким. Как у мудреца из сказок. И хотя старик говорил с сильным акцентом, говор его казался успокаивающе приятным.
Кто вы? чувствуя невероятную слабость, хриплым шёпотом спросил Эстебан, И где я?
Старик подал испанцу плошку с водой и помог напиться, а после уселся на короткую циновку, скрестив ноги, и лишь тогда ответил:
Моё имя Ицамна. Я целитель, а ты мой гость.
В доме загадочного лекаря не имелось мебели. Циновки, шкуры, гамаки, корзины и глиняные сосуды для его лекарских снадобий это, пожалуй, всё, чем располагало скромное целительское жилище.
Сам домишко тоже оказался незатейлив. Деревянная основа, покрытая необожженным кирпичом, внутри помещения тростниковая облицовка, над головой крыша, крытая соломой.
Халабуда.
Это тебе не шикарные энкомьенды испанских плантаторов.
Хорошо, находясь в жутком недоумении, Эстебан Альтамирано машинально кивнул, А как зовётся место, где расположен твой дом?
Квартирмейстер помнил. Море. Корабль. Мятеж товарищей. И вдруг раз и какая-то
лачуга с полуголым индейцем.
А точно видимое мною истинно и я не бесплотный дух?
Кулуакан, простодушно ответил старик, Но едва ли ты о таком слыхал, человек.
Действительно не слыхал.
Названия мелких поселений Эстебан не знал. А если знал, то не помнил. Хотя бывало до его ушей долетали байки о глухих деревнях, где до сих пор обитали индейцы, далёкие потомки воинственных юкатанских майя. Подробностями, однако, Альтамирано не интересовался.