Не остаётся ничего, и меня тоже нет, я улетаю на вершину страсти, и только его голос связывает меня с реальностью.
Какая ты сладкая, моя девочка, шепчет он мне на ухо.
Закрутившаяся до отказа спираль желания начинает медленно раскручиваться назад.
Наше первое утро оказывается намного лучше брачной ночи.
Глава 19
Мне нравится, каким взглядом смотрит на меня муж. Удовлетворённый Мигель перекатывается набок, опираясь на локоть, поддерживает голову. Он играет моими локонами, любуясь, как они блестят на солнце.
Я, обессиленная стараниями мужа, довольно развалившись, занимаю половину кровати. Мне нравится вот так просто лежать и ни о чём не думать. Никуда не спешить.
Мне надо будет уехать, как бы между прочим сообщает он.
Вот и признание. Только не истерить, Тори. Прояви понимание, мужчины это любят.
Куда? перекатываюсь я набок, устремляя взгляд на мужа. Надолго? Когда вернёшься?
Мигель улыбается. Нежно целует в губы.
По делам, моя пташка, снисходительно заявляет он, а я подавляю в себе желание возмутиться.
Зачем портить такое прекрасное утро? Постепенно он поймёт, что со мной можно делиться информацией. Сейчас же его недоверие вполне объяснимо.
Я не спрашиваю, по каким делам? Просто хочу узнать, куда ты уезжаешь, и, лукаво улыбнувшись, игриво добавляю, хочу попросить привезти мне подарок.
Такое объяснение вполне устраивает Мигеля. Подобное
распределение ролей вполне в духе эпохи и отлично объясняет моё любопытство.
Просто скажи, какой подарок хочешь, и я привезу всё, что пожелаешь, рисуя на моём плече узоры, говорит муж.
Я хочу, чтобы ты привёз мне несколько мешков кофе, прошу я его, наблюдая, как глаза мужа становятся размером с блюдце. Явно не такого заказа он ожидал. Только сырых. Я хочу посадить их у нас на плантации.
Ты сумела удивить меня дважды за утро, восхищённо произносит Мигель. Скажи, зачем тебе нужен кофе?
Сейчас в Европе мода на кофе и шоколад. Здесь же в основном выращивают сахарный тростник, объясняю ему я.
Чем тебе сахарный тростник не угодил? с любопытством спрашивает Мигель.
Я интересовалась у дона Смита, когда направлялась сюда, что выращивают на плантациях мужа. Он сказал, что только сахарный тростник, и у него, теперь уже у тебя, есть два сахароперерабатывающих завода.
Мигель рассеянно кивает, задумавшись о чём-то своём. Создаётся впечатление, что он меня не слушает.
Я читала, эта фраза выводит его из задумчивости, и глаза мужа становятся ещё больше. Да, читала, что в этом удивительного?
Я немного злюсь. Почему его так поразило, что я что-то читала? Меня несказанно это раздражает.
Обычно девушки твоего круга читают сентиментальные романы, отвечает удивлённый Мигель. Насколько я понимаю, это ты вряд ли вычитала в «Острове отрады» или «Сказках фей»[1].
По-твоему, меня, кроме сентиментальных романов, не может ничего интересовать? напрасно обижаюсь я.
В то время очень малый процент женщин интересовался чем-то помимо моды, красоты, любовных похождений. Даже сентиментальные романы и то не все читали.
Я слишком мало знаю тебя, чтобы делать подобные выводы, уклончиво отвечает Мигель.
Ты, случайно, не в семье дипломатов вырос? решаю я немного поддеть его за обтекаемость ответа.
Ну, вообще-то, да, смеётся Мигель. Вся моя семья на протяжении веков состояла на дипломатической службе.
Неудивительно, учитывая, что он испанский гранд. Это означает, что родня Мигеля принадлежала к высшей знати средневековой Испании. А с шестнадцатого столетия, гранд становится почётным статусом представителей высшего испанского дворянства. В Португалии и Бразилии использовался титул Grandeza. Гранды владеют наиболее важными историческими земельными титулами в Испании и в её колониях.
В Европу кофе привозят из Турции. А ты мне так и не ответила, что интересного вычитала, что решила разводить кофе в Бразилии? удивляется Мигель, и есть чему на самом-то деле.
Смотри, кофе выращивают сейчас в основном в Африке и поставляют по всей Азии и в Европу, начинаю я увлечённо рассказывать. Уж что-что, а историю кофейного производства я изучала. Здесь же климат более мягкий, и кофе здесь расти будет очень хорошо. К тому же, нет естественных вредителей, меньше засушливых дней в году. Кофе вырастет с более мягким вкусом, чем африканский.
Ты же понимаешь, дорогая, что это огромный риск, убеждает меня Мигель.
Кто не рискует, тот не выигрывает, отмахиваюсь я. Тебе ли этого не знать.
Я говорю о том, что европейские святоши налагают запреты на употребление этого напитка, Мигель приводит веские доводы, но не знает того, что знаю я, под предлогом того, что кофе оказывает пагубное влияние ислама на души христиан.
Да, они называют кофе «чёрной кровью турок», смеюсь я. Что же это за вера такая, на которую так легко оказать пагубное влияние?
Вдруг я осознаю, что слишком много лишнего болтаю. Я же не знаю, как у Мигеля обстоят дела с верой. Вдруг он ревностный католик?
Наверное, у меня слишком испуганный вид, на что Мигель считает свои долгом меня успокоить:
Не переживай, Тори, ты далеко от ревностных католических священников.