Каюту обогревала маленькая печурка, находившаяся возле письменного стола.
По всей видимости, это каюта капитана или старшего помощника. Только у них были отдельные каюты на парусниках. А то, что это парусный корабль, я не сомневалась.
У подножия кровати лежал не закрытый на замки чемодан, из которого свешивался рукав тёмно-голубого платья. Я заглянула под кровать и обнаружила там ещё два чемодана и крепкие, добротные женские ботинки.
Донна Виви, окликает меня милая девушка лет восемнадцати. Черноволосая, с немного смуглой кожей и живыми, искрящимися интересом к жизни глазами.
От того, как она меня называет, я смеюсь до слёз. Виви, бог ты мой, это же надо такое придумать. Из благородного королевского имени сделать кличку какой-то болонки.
Как ты меня назвала? сквозь смех спрашиваю я и резко замолкаю. А вдруг здесь я совсем не Виктория.
Виви, вас так называли дома. Полное имя Виктория, поясняет служанка и смотрит на меня как-то странно. А я облегчённо вздыхаю. Хотя бы имя у меня своё. Вы что же, совсем ничего не помните?
Я смекаю, что это хороший повод всё разузнать. И киваю.
А, что я должна помнить? осторожно спрашиваю я. Напомни, как тебя зовут?
Девушка опять подносит к моему лицу дурно пахнущую тряпку.
А это зачем? отталкиваю я руку. Не хватало ещё пропитаться запахом уксуса с ног до головы.
Ну как же, донна Виви. Вы гуляли по палубе, оступились, упали со ступенек и разбили голову. Неужели вы ничего не помните? огорчается девушка.
Я качаю головой. Ответ служанки, прямо скажем, слишком лаконичный. Шла, упала, очнулась с пробитой головой и без памяти.
Час от часу не легче. Спасибо тебе, неведомая Виви, что подготовила мне столь чудную легенду. Теперь я могу ссылаться на то, что потеряла память.
И разузнать, куда я попала, не составит труда. Узнать, какое сегодня число можно по запискам капитана на столе. Я их давно приметила, только не решаюсь прочитать при служанке.
Так как ты говоришь, тебя зовут? смело спрашиваю я.
Девушка бросилась ко мне, взяла за руки. Видимо, у прошлой хозяйки тела были дружеские отношения с ней.
Милагреш, донна.
Я ничего не помню, Мила, кроме того, что меня зовут Виктория. Ты уж, будь добра, расскажи-ка мне, куда и зачем мы плывём.
Мила, я так решила называть Милагреш, а то пока произнесёшь полное имя, язык отвалится. Так вот Мила ошеломлённо смотрит на меня.
Бедная донна Виви, жалостливо произносит она, поглаживая меня по руке. Я поглощена своими мыслями и не обращаю внимания на фривольное поведение служанки. И всё же не могу с ней не согласиться.
Пока не вижу ни одного плюса своего положения. Попадись мне сейчас мой недоумок студент, прибила бы.
Вас выдали замуж
Я не выдерживаю и перебиваю.
Меня? Ты уверена в этом? Пораженно восклицаю я, прям как в дешёвых сериалах.
Дожила Виктория Павловна до водевильных историй.
Ну, конечно же, говорит она. Правда, мужа никто не видел, только портрет, который показал нам его представитель.
Час от часу не легче. Кому взбрело в голову жениться на шестидесятилетней старухе. А папаше, скорее всего, и того больше лет. Старый маразматик выдал престарелую дочь за незнакомца.
Я протягиваю руку, чтобы добыть из чемодана платье и только сейчас замечаю, что рука молодая.
Мила, зеркало, потрясённо кричу я.
Мама дорогая, что ж это делается-то? Мила несёт зеркало, и я изумлённо смотрю на себя.
Божечки, какая же я красотка. Подфартило так подфартило.
Тёмно-русые волосы, тёмные брови, серые
глаза, аккуратный носик, коралловые губки и идеальная светлая кожа. Длинная королевская шея, прелестные ушки.
Бог мой, да я так даже в лучшие свои годы не выглядела. Ну, спасибо, Егорушкин, удружил. Попала, так попала. Шикарный выбор тела. Я радуюсь так, словно это моё личное достижение.
Муж меня не пугает, скорее, наоборот, радует, наконец-то и мне удастся познать радости семейной жизни. Может даже ребёночка рожу. Какая удача!
Так, а куда это я направляюсь? спрашиваю я у Милы, улыбаясь идиотской улыбкой абсолютно счастливого человека.
Вы только не пугайтесь, начинает из далека Мила.
Значит, самое время пугаться. Не на остров же Пасхи, на самом деле, мы плывём? А может в Австралию? Или Америку? Главное, узнать в какой временной промежуток я попала.
Я встала и прошлёпала по холодному полу к письменному столу капитана. Не страшась быть разоблачённой, перебираю бумаги, ищу какую-нибудь с датой.
Ого! Судовой журнал. Открываю на странице последних записей. 5 мая 1691 года.
Мы плывём в Бразилию, говорит Мила.
Сукин сын! Я имею ввиду Егорушкина, или кто там был за него. Бразилия 1691 года. Это же начало золотой лихорадки. Самой длительной лихорадки в мировой истории.
Обещал, что я всё увижу своими глазами, и выполнил. Боже, я же всю жизнь мечтала попасть в это время. Строила планы длинными зимними вечерами, как я могла бы развернуться и применить свои знания и умения.
Ну, попадись мне сейчас Мигель Егорушкин, я бы его расцеловала за такой шикарный подарок на старости лет.
Ещё один шанс прожить жизнь заново, и я не намерена его упускать! Но теперь я буду жить так, как хочу, руководствуясь прежде всего своими собственными желаниями, а не общественным мнением.