Карета остановилась у парадного входа. Прежде чем успел подбежать слуга, дверцу распахнул сам Филипп. Он помог выйти сначала Жизель, которая едва не споткнулась от волнения, затем доктору. И наконец, протянул руку Елене. Она взяла ее, стараясь коснуться только кончиками пальцев, и ступила на землю. Ноги подкосились от долгой дороги и нахлынувшего ужаса перед этим местом.
И тут на крыльце появилась она. Жена Филиппа. Клеманс де Вольтер. Высокая, стройная, одетая в темно-синее платье, подчеркивавшее ее бледность. Ее лицо было красиво, но холодно и надменно. И глаза Глаза, брошенные на Елену, метали молнии чистейшей, не скрываемой ненависти и ревности. Она видела, как Филипп смотрел на свою невестку. И Елена прочла в этом взгляде все: «Похитительница. Соперница».
«Клеманс», Филипп кивнул жене, его голос был ровным, лишенным тепла. «Вот и наша дорогая гостья. Елена нуждается в отдыхе после тяжелой дороги».
Прежде чем Клеманс успела что-то сказать, даже прежде, чем Елена успела сделать шаг навстречу или произнести формальное приветствие, Филипп снова действовал. Легким движением он снова подхватил Елену на руки, как будто она была не графиней, а больным ребенком или своей собственностью.
«Месье Филипп! Нет!» вскрикнула Елена, чувствуя, как на нее обрушивается взгляд Клеманс, острый, как кинжал.
«Тише, тише, невестка», прошептал он ей на ухо, его губы почти коснулись ее виска.
«Ты едва стоишь. Позволь мне помочь».
Он пронес ее мимо окаменевшей от ярости Клеманс, через огромные резные двери, по холодным, выложенным мрамором сланцам холла, мимо выстроившихся слуг, и вверх по широкой парадной лестнице. Елена закрыла глаза, сгорая от стыда и унижения. Она чувствовала на себе взгляды слуг, ощущала ледяное дыхание ненависти от Клеманс, которое, казалось, преследовало их по пятам. И всюду властные, не отпускающие руки Филиппа.
Он отнес ее в просторную, роскошно обставленную, но холодную комнату на втором этаже. Осторожно, с преувеличенной нежностью, уложил на огромную кровать с балдахином.
«Вот твои покои», сказал он, поправляя складки ее платья. «Все, что нужно, будет доставлено». Он наклонился, и его ладонь, крупная и теплая, скользнула по ее щеке, задержавшись на мгновение. Елена замерла, не смея пошевелиться, чувствуя, как ее сердце замирает от отвращения. «Теперь ты дома, Елена. Под моей защитой. Я окружу тебя такой заботой, что ты быстро поправишься. Очень быстро». Его взгляд снова обещал то, чего она боялась больше всего. «Отдыхай».
Он выпрямился, еще раз окинул ее оценивающим взглядом, и вышел, тихо закрыв дверь.
Елена лежала, не двигаясь, пытаясь перевести дух, отогнать тошноту, поднимающуюся от его прикосновения. Она слышала его шаги, затихающие в коридоре. А потом другие шаги. Тяжелые, гневные. Проходящие мимо ее двери. Клеманс.
Практически сразу после этого дверь отворилась, и в комнату влетели две служанки с кувшинами горячей воды и тазом для умывания. Их лица были бесстрастны, взгляды опущены. Они не сказали ни слова, лишь быстро наполнили таз и поставили кувшины у очага, который уже начал растапливать другой слуга.
«Жизель», позвала Елена слабым голосом, когда служанки ушли. «Помоги мне помыться. И» она сжала пальцы простыни, «останься со мной сегодня ночью. Пожалуйста. Спи здесь».
Жизель, чье лицо тоже было бледным от пережитого унижения для госпожи и собственного страха, кивнула, сдерживая слезы.
«Конечно, Ваше Сиятельство. Сейчас, помогу вам». Она подошла к кровати, ее руки дрожали. «Ничего ничего, Ваше Сиятельство. Мы мы здесь» Она не знала, что сказать. «Безопасны»? Это было бы ложью. В этих холодных, роскошных стенах, под взглядом Филиппа и ненавидящей Клеманс, безопасность казалась самой недостижимой вещью на свете.
Елена позволила Жизель помочь ей снять дорожное платье. Горячая вода смыла дорожную пыль, но не смогла смыть ощущения грязного прикосновения Филиппа и ледяной ненависти Клеманс. Она чувствовала себя не чище, а лишь более уязвимой. Запертой в золотой клетке с двумя хищниками. И тиканье часов в ее новой комнате звучало, как отсчет времени до новой беды.
Глава 14. Птица в Золоченой Клетке
Утро начиналось с визита доктора. Трижды в день он заходил в ее роскошную, но холодную комнату, щупал пульс, слушал дыхание, качал головой над ее бледностью, но констатировал улучшение: «Силы возвращаются, Ваше Сиятельство. Постепенно. Главное покой и питание». Елена кивала, не глядя на него. Покой здесь был иллюзией.
Завтрак и обед она принимала в своей комнате, в компании Жизель. Еда была изысканной, вкусной нежные бульоны, паштеты, фрукты, легкие десерты. Но Елена ела без аппетита, механически, словно выполняя обязанность. Каждый кусок казался ей подачкой тюремного надзирателя. Жизель сидела рядом, тихая и напуганная, ее попытки разговорить госпожу разбивались о каменную стену отчаяния и постоянной настороженности.
А затем приходил он. После обеда, точно по часам, дверь открывалась без стука, и в комнате появлялся Филипп. Его присутствие сразу наполняло пространство тяжелой, удушающей энергией.
«Время подышать свежим воздухом, невестка», объявлял он с той же сладковато-угрожающей галантностью. И, не дожидаясь ответа, подходил и подхватывал ее на руки.