Тишина. Снова тишина. Но теперь не мягкая из туннеля, а тяжёлая, гнетущая. Лия осталась одна. Совсем одна. В чужом теле. В чужом времени. С чужим именем. Вдовой чужого мужа, которого она «безумно любила». С сотрясением мозга, объясняющим её незнание всего на свете. И с бездонной, чудовищной пустотой внутри, где когда-то билось её собственное, разбитое сердце Лии.
Она осторожно подняла руку перед лицом. Не её рука. Более тонкая, с длинными пальцами, белой, почти прозрачной кожей, без знакомой родинки у запястья. Рука графини Елены де Вольтер. Лия сжала пальцы в кулак, ощущая слабость и чужеродность этого тела. Единственная мысль, пробившаяся сквозь хаос и отчаяние, была пронзительно ясной и горькой:
«Лео... Я даже умереть правильно не смогла.»
Глава 8: Утро Вдовы
Жизель появилась как по волшебству, едва Елена пошевелилась. Лицо служанки все еще носило следы слез, но было сосредоточено на обязанностях.
«Доброе утро, Ваше Сиятельство!» прошептала она, ставя на грубый столик поднос. «Как почивали? Голова не так трещит? Доктор велел вам обязательно поесть, сил набраться. Он зайдет позже, проверить вас».
На подносе дымилась простая миска овсяной каши с крошечным кусочком масла, ломтик черного хлеба и кружка теплого молока. Пища простолюдина, но для постоялого двора вероятно, лучшее, что могли предложить знатной даме в ее положении.
Пока Елена, преодолевая отсутствие аппетита, пыталась есть безвкусную кашу, Жизель осторожно обработала ей ушибленное плечо и ребра прохладной мазью с резким травяным запахом, которую оставил доктор. Затем она принялась за волосы Елены длинные, темные, как у Лии, но, казалось, более густые и ухоженные. Жизель расчесывала их с почтительным трепетом, стараясь не дернуть, и заплела в простую, но аккуратную косу, которую уложила на затылке, закрепив шпильками. Никаких сложных причесок графиня была в трауре и едва жива после катастрофы.
Молчание было тягостным. Елена ловила на себе взгляд Жизель в крошечном потрескавшемся зеркале взгляд, полный жалости и растерянности. Она чувствовала себя марионеткой, которой управляют.
«Жизель...» наконец проговорила Елена, отодвигая почти нетронутую миску. Голос звучал чужим тише, ниже, чем у Лии. «Что... что мне теперь делать?»
Вопрос, вырвавшийся наружу, был искренним. Лия Виллард понятия не имела, что положено делать графине Елене де Вольтер, овдовевшей в глуши по дороге в Париж.
Жизель замерла с гребнем в руке. Ее глаза снова наполнились слезами. Она быстро смахнула их тыльной стороной ладони, стараясь
быть сильной для своей госпожи.
«Ох, Ваше Сиятельство...» она вздохнула, продолжая аккуратно поправлять прядь у виска Елены. «Месье Бернар... он все уладит. Он уже послал гонца в замок де Вольтер на север, известить семью графа...» Она запнулась, видимо, представляя реакцию родни. «И в Париж, в новое поместье, что граф... что граф купил для вас. А также...» голос Жизель дрогнул, «...доложил о... о печальной участи его светлости.»
Жизель опустила глаза.
«Вам... вам нужно ехать туда, Ваше Сиятельство. В новое поместье. Оно ваше теперь, по праву вдовьей доли, как слышала я от месье Бернара. Там вы сможете... оправиться. Прийти в себя. В тишине и покое». Она произнесла это с надеждой, но в ее голосе слышалась неуверенность.
Елена нахмурилась. «Вдовья доля»? Что это означало в этом мире?
«А что... что будет потом?» спросила она осторожно. «Семья графа... Они... Они что-то решат за меня?»
Жизель заерзала, явно не готовая к таким вопросам. Она была простой служанкой, не юристом.
«Ох, Ваше Сиятельство...» она опустила голос до шепота. «Тут... тут как повезет. Если граф все хорошо устроил в вашу пользу в завещании... то вы будете хозяйкой. Но...» Она оглянулась на дверь, боясь, что ее услышат. «Семья... семья графа Гаспара... они знатные, влиятельные. Старший брат графа, месье Филипп... он, говорят, суровый. И его супруга... Они могут... Они могут посчитать, что вам лучше вернуться под их крыло. Вдовы... вдовы часто возвращаются в семью мужа. Особенно если детей нет...» Жизель покраснела, произнеся это. «Или... или могут предложить... новый брак. Выгодный для семьи. Вы же молоды и... и красивы, Ваше Сиятельство».
Новый брак. Возвращение под опеку сурового деверя. Елену охватил холодный ужас. Она не была Еленой! Она не могла выйти замуж за незнакомца или жить под диктовку чужих людей! Но что ей оставалось? Бежать? Куда? В этом мире у нее не было ничего, кроме имени, статуса, который она не понимала, и верной, но беспомощной Жизель.
Мысли путались. Голова снова начала ныть. Единственное ясное ощущение непреодолимое желание спрятаться. Уехать куда-то, где можно перевести дух, осмотреться, понять этот мир и свое место в нем. Поместье под Парижем... Хотя бы оно было новым. Не пропитанным памятью о погибшем муже, которого она якобы так любила. Не связанным с его семьей. Пока что.
«В поместье...» прошептала Елена, больше для себя. «Да... Наверное, нужно ехать туда. Как можно скорее».
Жизель вздохнула с облегчением, восприняв это как решение.
«Конечно, Ваше Сиятельство! Это самое разумное. Месье Бернар уже распорядился искать новую карету или добротную повозку. Наша... наша разбита вдребезги. И лошадей...» Она снова всхлипнула, вспомнив, вероятно, о погибших животных. «Он говорит, дорога не дальняя, дня два, не больше. Вы отдохнете в дороге. В поместье вас ждут, там все готово для приема хозяйки... ну, то есть...» Она снова запнулась, поняв, что слово «хозяйка» теперь звучало двусмысленно.