Ладно. Пойдем домой, да?
Да. Тут Питер был полностью согласен. Он весело замахал хвостом, когда я с трудом поднялся на ноги.
10
Чёрт, как танком переехали, пожаловался я, и Питер насторожился. Не, нормально все. Даже заплатили, представляешь?
Пес неодобрительно встряхнулся и потрусил вперед, следя за тем, чтобы я следовал за ним. Больше не шумел бежал осторожно, не задевая лишний раз ни ветки, ни куста. Слишком умный он у меня.
Ты ел? поинтересовался я машинально, хотя знал, что без меня Питер не ест.
Просто мне вдруг опостылела тишина. Чем тише становилось снаружи с приходом сумерек, тем сильнее мешала злость, клокотавшая внутри. Я злился на всех и каждого. На людей, на ведьмаков, на пациента с БАС и даже на симпатичную дуру-докторку, которой до диагноза не хватило совсем чуть чуть! Если бы не она
Я опустился на ступени дома и уставился перед собой.
Я злился на то, что Горький прав. Мне слишком сильно хотелось жить как раньше. Иметь возможность просто выйти куда-то в ресторан, кино, театр, сходить на концерт или выставку, или просто сесть на лавку в сквере и насладиться Нет, не природой. А близостью дома, рядом с которым можно просто посмотреть на пруд с утками под деревом и вернуться в оживленный скворечник, наполненный жизнью.
Мне казалось, я привык. Но нет. Эта тишина разъедала душу коррозией, будто я гнил в сырости. Все, что меня связывало с миром редкая осторожная вылазка за продуктами, книгами, журналами, а ещё для очередной смены номера и мобильника.
«Как проснешься, одевайся и спускайся вниз».
Будем считать, что я не проснулась, закатила я глаза, отложила мобильник и направилась в ванную.
Только я знала, что у него по всей квартире камеры. И, стоило выйти из душа, мобильный зазвонил.
Вижу, проснулась?
Слава, я устала
Знаешь, я тут выяснил кое-что интересное, привычно не услышал он меня. Оказывается, в отделе диагностики, в котором ты так любишь бывать, открывается вакансия на постоянного консультанта
Я замерла у кровати, тяжело сглатывая. Если перевести на нормальный язык, я должна понять, что, если не приеду, Слава сделает все, чтобы мне эта работа не досталась. Если вообще были шансы ее заполучить. Но, видимо, были.
Слава не был болен. В медицинском смысле. Но как человек он оказался больным ублюдком. Я выходила замуж за совершенного другого мужчину, но такова природа таких монстров. Они умело строят иллюзии для своих жертв, а когда клетка захлопывается являют истинное лицо.
Слава оказался жестким собственником, помешанном на контроле. То, что продвигало его по карьерной лестнице и сделало идеальным руководителем в сфере политической безопасности и розыска, задушило во мне все чувства, которые я к нему питала. Боялась ли я его? Очень. Несмотря на то, что он никогда не поднимал на меня руку, наказывать он умел так, что мало не покажется. Он забирал у меня возможности, лишал карьерного роста, планов, друзей и коллег.
Он забирал у меня жизнь.
Слава идеальный манипулятор. Ему поддаются любые обстоятельства. Используя доступные ему связи, он менял мой мир так, как казалось безопаснее и удобнее ему. В итоге, со мной никто не хотел связываться. Какими бы достижениями в области диагностики я ни блистала, возможности карьерного роста у меня не стало. Единственное, где он позволял мне работать время от времени отделение диагностики при отделе федеральных расследований. И за эту возможность я держалась из последних сил
11
Сейчас соберусь, выдавила я и отбила звонок.
Единственное место, где у него не было камер санузел. Я вернулась туда, закрыла двери и разревелась, свернувшись в комок у стенки. Господи, как же мне из этого выбраться? Как устроиться в неудобном положении так, чтобы не было больно от этого его выверенного до миллиметра давления?
Сотни раз я думала о том, как убить своего мужа так, чтобы не попасться
Но каждый раз отказывалась от этих мыслей, дрожа в холодном поту. Я не убийца. Не смогу. И, уверена, Слава слишком хорошо это знает. Он давит ровно на столько, сколько свободы дает потом, чтобы пришла в себя и вышла из отчаяния. До следующего раза. Как на поводке держит
то дернет к ноге, то отпустит побегать.
Наревевшись, я поднялась и на негнущихся ногах направилась к раковине. Все как всегда прохладное мокрое полотенце сняло воспаление с лица, макияж скрыл оставшиеся следы слез и усталости, и уже через полчаса я безразлично пялилась на город через окно автомобиля
По всему нужно было бежать. Складывать быстро рюкзак и сваливать в ночь. У меня было несколько точек приткновения в Подмосковье. Старые заброшенные дома или дачные небольшие домики идеальнео место укрытия. Но теперь речь о ближнем радиусе не идет. Нужно уезжать на Север.
Что бы ни говорил Горький, это решение всегда оправдывало себя в перспективе. Оно давало мне время пожить на свободе. Но это неизменно тянуло за собой много тяжелых моментов поиск жилья, обеспечение его безопасности, обустройство, привыкание, разведывание отходных путей и затирание старых следов. Все это занимало несколько месяцев. Тяжелых месяцев. Первое время приходилось буквально скитаться