Потрясающе! искренне сказал я. Берем!
А это? она скрылась и через пару минут появилась в другом темно-синем, почти черном, с изящной серебряной вышивкой по подолу, напоминающей морозные узоры на стекле.
Тоже берем!
Илья! она рассмеялась, ее смех эхом отразился от высоких потолков. Мы не можем купить все платья в этом магазине!
Почему не можем? я улыбнулся в ответ. Барон очень щедро заплатил. Очень.
Эй, Ромео! встрял в мои мысли Фырк, который, невидимый, сидел на соседнем кресле. Пока ты тут прелестями любуешься, твой враг козни строит! А ты тут платьишки выбираешь!
Знаю. Мысленно ответил я,
не сводя глаз с сияющей Вероники. Но жизнь должна продолжаться. Если я позволю страху парализовать меня, они победят без единого удара.
Мы выбрали ей три платья и мне два строгих костюма.
На выходе, нагруженные фирменными пакетами, Вероника буквально сияла от счастья.
Она шла, крепко держа меня под руку, и с детским восторгом разглядывала витрины. В этот момент она была самой красивой женщиной в мире. А я был самым счастливым мужчиной.
Следующим утром мы не спешили вставать. За окном занимался рассвет, окрашивая небо в нежно-розовые тона, но для нас это был первый настоящий выходной за долгое время.
День, который принадлежал только нам. Никаких экстренных вызовов, никаких проверок, никаких интриг.
Я уже собирался встать, чтобы сварить кофе, но Вероника потянула меня обратно под одеяло.
Иди сюда, прошептала она, ее сонные глаза улыбались. У нас есть время
Ее губы были сладкими от выпитого раньше меня чая, а кожа горячей и нежной.
Мы занимались любовью долго, неспешно, без той лихорадочной страсти, которая часто вспыхивала между нами после тяжелых смен.
Это была другая близость глубокая, доверительная, полная нежности. Это был не столько животный инстинкт, сколько способ доказать самим себе, что мы все еще живы, что посреди всего этого безумия у нас есть этот маленький островок нормальной жизни.
Фу-фу-фу! донесся до меня возмущенный мысленный писк Фырка, который, судя по всему, тактично ретировался в гостиную. Опять эти ваши человеческие спаривания! И ведь никакого разнообразия! Нет чтобы с утра орешки погрызть или шишку! Скучные вы, двуногие!
Просто завидуй молча, пушистый, усмехнулся я, а Вероника целовал мое плечо.
После мы долго собирались.
Атмосфера в квартире была наполнена приятным, легким волнением, как перед первым свиданием.
Вероника колдовала над прической перед зеркалом, а я, впервые за долгое время, пытался справиться с шелковым узлом галстука.
Она нервничала. Для нее это был выход в совершенно новый, сказочный мир. Я был спокоен. Для меня выход на вражескую территорию под видом светского гостя.
Ну как я выгляжу? она наконец вышла из спальни и покрутилась передо мной.
На ней было то самое темно-синее платье с серебряной вышивкой.
Оно сидело на ней идеально, подчеркивая каждый изгиб ее фигуры и аппетитную грудь. В свете утреннего солнца она казалась не просто красивой. Она была нереальной.
Как богиня, улыбнувшись, ответил я.
Льстец! она рассмеялась, но я видел, как вспыхнул румянец на ее щеках.
Через пару часов черный, идеально начищенный автомобиль барона бесшумно скользил по загородному шоссе.
Муром остался позади, и вокруг раскинулись бескрайние поля, подсвеченные лучами предзакатного солнца.
Вероника с восторгом смотрела в окно, а я пытался расслабиться, но мысли продолжали крутиться в голове.
Фырк, в отличие от меня, был в состоянии абсолютной, щенячьей эйфории. Он метался по салону невидимой молнией, то замирая у меня на плече, то перелетая на подголовник Вероники.
Мы едем! Мы едем из Мурома! Я никогда не был за пределами города! За пределами больницы, да! Но города нет! Это же историческое событие! Великая экспедиция бурундука-первооткрывателя!
Серьезно, никогда? удивился я.
Я же дух больницы! гордо заявил он. Предыдущие двуногие меня никуда не брали. Да и не ездили никуда особо. А теперь смотри, деревья! Настоящие, большие деревья! Поля! А вон смотри, пятнистые штуки ходят и траву жуют!
Это коровы, Фырк.
Коровы! Какие большие! Ой, а вон та, с длинным хвостом! Кто это?
Это лошадь.
Огромная какая! И смотрит странно!
Его детский, неподдельный восторг отвлекал и немного успокаивал. Для него это был новый мир. Для меня всего лишь дорога к новой проблеме.
Вероника заметила мою задумчивость.
О чем думаешь? она мягко коснулась моей руки.
О бароне фон Штальберге, ответил я. Он просто так не приглашает. Ему что-то от меня нужно.
Может, он просто хочет тебя отблагодарить? Познакомить с друзьями, показать свое уважение.
Она мыслит как нормальный человек. С точки зрения благодарности, дружбы, эмоций. Но большие люди мыслят другими категориями.
Бароны не бывают просто благодарными, тихо сказал я. У них благодарность это не эмоция, а инвестиция. У них всегда есть скрытые мотивы. И я должен понять, какой у него, прежде чем он сделает свой ход.
Поместье появилось за поворотом внезапно, словно выросло из земли.
Трехэтажный особняк в стиле модерн, с плавными линиями, огромными окнами и изящной башенкой,
был окружен идеально ухоженным парком.