Я слушал их, и мой новый альянс обретал форму. Полонские воины. Шуйские целители и знатоки жизни и смерти. Но оставался один вопрос.
Я повернул голову к Дамиану, который всё так же молча стоял у двери.
Дамиан скажи. А твой Род? Как они проголосовали на Совете? За меня или против?
Дамиан на мгновение замер. Этот вопрос был для него болезненным.
Мой отец сказал он своим ровным, лишённым эмоций голосом, проголосовал «за».
Лина и князь Полонский удивлённо на него посмотрели. Это было неожиданно. Род Одоевских, хранители тёмных тайн, обычно занимали нейтральную позицию.
Почему? спросил я.
Дамиан усмехнулся своей кривой, безрадостной усмешкой.
Не потому, что он верит в твою невиновность, Воронцов. А потому, что мой Род ненавидит «Химер» больше, чем кто-либо другой.
Он посмотрел на меня, и в его глазах блеснула та самая застарелая ненависть.
«Химеры» это извращение. Пародия на тёмные искусства. Они берут то, что должно быть уникальным, дар, душу, и превращают это в товар, в запчасть. Они еретики даже для нас. Мой отец скорее заключит союз с самим Императором, чем позволит им усилить свои позиции.
Он шагнул вперёд.
Так что, да. Род Одоевских тоже на твоей стороне. Не из-за тебя. А из-за нашего общего врага. Наши шпионы, наши знания о тёмных культах, наши тени всё это в твоём распоряжении.
Теперь всё было на столе. Три Рода.
Три разные силы. И я в центре.
Следующие несколько дней я не делал ничего.
Я не строил планов. Я не рвался в бой. Я просто отдыхал.
Князь Шуйский оказался гениальным целителем. Он прописал мне строгий режим: покой, особые бульоны, восстанавливающие эфир, и какие-то горькие, но действенные настойки. Я следовал всем его указаниям.
Дни проходили в тишине и покое поместья Шуйских. Я много спал. Гулял по их старому, заросшему саду. Сидел у камина, просто глядя на огонь.
Лина была почти всё время рядом. Мы мало говорили. Иногда она просто приносила мне книгу или чашку чая. Иногда мы сидели рядом в саду и молчали. Её присутствие было лучшим лекарством. Оно успокаивало.
Дамиан исчез. Он сказал, что «ушёл в тень», собирать информацию, и вернётся, когда я буду готов.
Князь Полонский уехал в столицу, «улаживать дела» в Совете.
Я остался на попечении Рода Шуйских. И с каждым днём я чувствовал, как ко мне возвращаются силы. Боль в руке прошла. Слабость уступала место знакомой энергии. Моё эфирное тело, мой «пустой сосуд», медленно наполнялся.
И вместе с силами возвращалась ясность мысли. Я много думал. О себе. О Пете. Об Алексее. О своём даре. Я перестал бояться его. Я начал принимать его как часть себя. Я учился жить с этой новой, невероятной силой, не теряя при этом себя.
На четвёртый день я проснулся утром и почувствовал я готов.
Я был полон сил. Даже больше, чем до «переливания». Мой эфир стал другим. Более стабильным, более мощным.
Я встал, умылся холодной водой, оделся. Вдохнул полной грудью, и лёгкие наполнились утренней свежестью.
А затем я подошёл к окну и просто посмотрел на мир. Обычным зрением. Без «Сети», без анализа, без магии. Я смотрел на сад, на капли росы на листьях, на утреннее солнце. И впервые за долгое время я чувствовал, что я в ладу с самим собой. Гармония. Тот самый «якорь», о котором говорил ректор. Я его нашёл.
Я простоял так несколько минут, когда услышал тихий стук в дверь.
Войдите.
В комнату вошла Лина.
Доброе утро, улыбнулась она. Я видела, что ты уже проснулся. Как ты себя чувствуешь?
Она подошла и встала рядом со мной у окна.
Ты выглядишь по-другому, сказала она, внимательно на меня посмотрев. Спокойнее.
Я и чувствую себя спокойнее, кивнул я.
Мы помолчали, просто глядя на сад.
Князь Шуйский и Пётр ждут внизу, сказала она наконец. И Дамиан вернулся. Полчаса назад. Он тоже там. Ждёт тебя.
Я слушал её, но смотрел не на сад, а на неё. На то, как утреннее солнце играет в её рыжих волосах.
Ты знаешь сказал я тихо, и это было не признание в любви, а что-то большее. Ты делаешь меня счастливым, потому, что с тобой я могу быть самим собой. Спасибо тебе за это.
Я взял её за руку. Её пальцы привычно легли в мою ладонь. Тёплые. Настоящие.
Лина посмотрела на меня, и в её зелёных глазах зажглись огоньки. Она не смутилась. Она улыбнулась своей самой широкой, самой искренней улыбкой.
Ты тоже делаешь меня счастливой, Алексей, ответила она. Потому что ты единственный, кто видит во мне не «княжну Полонскую» и не «чокнутую железячницу», а просто Лину.
Она сжала мою руку.
И я всегда буду на твоей стороне. Что бы ни случилось.
Она встала на цыпочки и быстро, почти невесомо, поцеловала меня в щёку.
А теперь пойдём. Твоя армия ждёт своего генерала.
Она потянула меня за собой из комнаты.
Мы спустились вниз, держась за руки. Они все были там, в главном холле. Дамиан, старый князь и Пётр. Увидев нас, Дамиан едва заметно приподнял бровь, но ничего не сказал.
Всем доброе утро, сказал я, входя в холл. Лина всё ещё держала меня за руку. Я, кажется, полностью восстановился и чувствую себя теперь лучше, чем прежде. Физически и морально.
Я взглянул на Лину, затем снова на них.
Для начала, расскажите мне, какова сейчас ситуация. В Академии, в Совете, в городе. Всё, что знаете или слышали.