Этого вам пока хватит.
Он отложил перо и посмотрел на меня в упор.
А теперь, Алексей, скажите мне, о чём вы на самом деле хотели спросить, когда пришли сюда.
Он не поверил моей отговорке. Он ждал правды.
Я взял карту, которую он нарисовал. Она была простой, но понятной.
Спасибо, я улыбнулся.
А затем, не меняя тона, не отводя взгляда, я задал вопрос, который теперь стучал у меня в висках.
Лекарь что вы слышали о «Чёрных Химерах»?
Рука Степана Игнатьевича, тянувшаяся к чашке, замерла на полпути. Его лицо, до этого спокойное и немного уставшее, на мгновение окаменело. В его глазах мелькнул холод. Тот самый, который я видел у него, когда он впервые пришёл ко мне в палату.
Он медленно опустил руку.
Откуда вы знаете это название? спросил он тихо, и его голос был абсолютно лишён эмоций.
Это был не просто вопрос. Это был допрос.
Не важно, отрезал я, не давая ему уйти от ответа. Вынужден задать ещё один вопрос.
Я подался вперёд, и мой голос стал жёстким.
Студент Шуйский, которого нашли мёртвым в Запретной секции. Он он выполнял поручения для «Химер». Приносил им части тел. Отсюда. Из вашего лазарета.
Я смотрел, как меняется его лицо.
У меня в голове не укладывается как ему это удавалось. Вы знали об этом?
Последний вопрос прозвучал как выстрел. Я не просто спрашивал. Я обвинял.
Степан Игнатьевич медленно поднялся из-за стола. Он подошёл к шкафу, достал оттуда бутылку с тёмной настойкой и плеснул себе в стакан. Он не предложил мне.
Он сделал большой глоток.
Знал ли я? он горько усмехнулся. Нет. Не в полной мере.
Он повернулся ко мне, и в его глазах была такая боль и усталость, что мой пыл немного поугас.
Я знал, что из морга при лазарете пропадают образцы. Мелкие органы, ткани, которые списываются после сложных операций или неудачных реанимаций. Я думал, это кто-то из студентов-целителей таскает для своих нелегальных опытов. Пытался поймать его. Но я и представить не мог он помотал головой, и представить не мог масштаба. Что он выносит части тел студентов, чью смерть мы констатировали.
Он сделал ещё один глоток.
Я не уследил, Воронцов. Я, глава лазарета, не уследил за змеёй, которая свила гнездо прямо у меня под носом. Это мой позор. И моя вина.
Он не оправдывался. Он признавал свою ошибку.
Я слушал его, и моё подозрение медленно таяло, уступая место чему-то другому. Он не врал. Я это чувствовал. Его вина и горечь были настоящими.
Теперь расскажите мне всё, что вы знаете о «Химерах», сказал я уже не как прокурор, а как следователь. О Магистре этих самых «Химер». Вы знаете, кто это? Это может быть кто-то из магистров самой Академии?
Степан Игнатьевич поставил стакан и устало сел обратно за стол.
Всё, что я знаю, это слухи и обрывки из старых докладов. «Чёрные Химеры» это не просто культ. Это ересь, которая появилась ещё во времена Смуты. Они считают, что эволюция магии зашла в тупик. Что чистокровные рода вырождаются.
Он посмотрел на меня.
И они нашли свой путь «искусственную эволюцию». Создание совершенных существ из лучших частей других. Их первый Магистр, Иероним, был гениальным некромантом и хирургом. Его и его последователей почти полностью уничтожили гвардейцы моего деда. Мы думали, что с ними покончено.
Но они вернулись, закончил я за него.
Да, кивнул Матвеев. И у них новый Магистр. Кто он? Я не знаю. Может ли это быть кто-то из Академии? он нахмурился. Теоретически, да. Для таких ритуалов нужны колоссальные знания и в некромантии, и в алхимии, и в боевой магии. Такими познаниями обладают единицы. И все они на виду.
Он посмотрел на меня, и в его глазах появилось что-то
новое. Решимость.
Но теперь, когда я знаю, что происходит я не буду сидеть сложа руки. Я начну собственное, тихое расследование. Здесь, в лазарете. Я проверю все записи за последние годы. Все «несчастные случаи», все «пропажи». Я найду его след.
Он предлагал мне союз. Неофициальный, опасный, но союз.
Хорошо.
Степан Игнатьевич с облегчением кивнул, но я остановил его жестом.
Степан Игнатьевич, по какой-то нелепой причине я продолжаю вам верить. Хотя все следы ведут сюда, к вам Понимаете?
Я встал и подошёл к его столу.
Сначала меня чуть не убили в вашем отделении. Затем выясняется, что органами ваших же студентов, покойников и не только, питается древний культ. Представляете, как это выглядит со стороны?
Я не угрожал. Я просто констатировал факты. Холодные, упрямые факты.
Лицо лекаря Матвеева помрачнело. Он прекрасно всё понимал.
Я понимаю, княжич, сказал он тихо, и в его голосе была горечь. Я понимаю, что в глазах Совета и вашего отца я сейчас либо некомпетентный дурак, либо предатель. И если правда о Шуйском вскроется, ректор не сможет меня защитить.
Он поднял на меня свои уставшие глаза.
Поэтому я и должен найти Магистра. Не только ради Академии. Но и ради спасения собственной шкуры и чести моего имени. Вы правы, не доверять мне это самое разумное, что вы можете делать.
Он сделал паузу.
Но я также скажу вот что. Если вы найдёте что-то что-то, что нельзя нести ректору или отцу вы можете принести это мне. Я не задам лишних вопросов. И, возможно, смогу помочь так, как не сможет никто другой.