матом, что я, Михаил, военный аналитик из двадцать первого века, каким-то неведомым образом оказался не в своем теле, и, похоже, не в своем времени. И уж точно не в своей стране.
Вляпался, так вляпался.
И тут я заметил кое-что ещё, что не лезло ни в какие ворота. У Борисыча на груди, поверх его мешковины, болтался какой-то амулет. Грубо сляпанный, из потемневшего металла и мутного камня. И этот камень едва заметно светился тусклым, пульсирующим светом.
Я моргнул.
Может, глюки?
Галлюцинации от удара по кумполу дело житейское. Но нет, свечение никуда не делось. И ещё светильник на столе. Вернее, какая-то глиняная плошка с фитилём. Горела немигающим пламенем, но ни масла, ни керосина, ни даже сраной свечки я не видел. Пламя просто было. Само по себе.
Ну, привет, белочка. Или здравствуй филиал для особо одарённых и сильно контуженных.
Борисыч, я осторожно повернул голову к старику, а что это у тебя на шее светится?
Старик удивлённо на меня посмотрел. Потом опустил взгляд на свой амулет.
Так это ж оберег родовой, ваше благородие. От сглазу да от нечисти всякой. Дедовский ещё. А светится так сила в нём есть малая, вот и теплится. Чует, что хозяин рядышком, хоть и не в полную силу вы пока.
«Сила малая Родовой оберег» Я пялился на него, пытаясь переварить эту ахинею. Магия? Серьёзно? Я, человек науки, прагматик до мозга костей, верящий только в то, что можно пощупать, измерить и разложить на формулы, должен был бы ржать ему в лицо. Но что-то мешало. Может, это тусклое свечение амулета, или неестественно ровный огонь светильника, или вся эта абсурдная, но до жути реальная ситуация.
А светильник? Он на чём горит? я кивнул на плошку.
Борисыч, похоже, окончательно уверился, что ранение не прошло для меня даром и часть мозгов вышибло напрочь. Он тяжело вздохнул.
Так на огненном камне, ваше благородие. Магией напитанный. Долго горит, не коптит. Удобно.
Удобно, твою ж налево! Я чуть не взвыл в голос. Магические камни, родовые обереги Куда я, блин, попал?
Родовые дары ты сказал? я уцепился за эту фразу. Это что за хрень?
Ну как же, ваше благородие, Борисыч даже немного оживился, рассказывая о чём-то само собой разумеющемся, в каждом знатном Роду свой дар имеется, по крови передаётся. У кого клинком махать сподручнее, да так, что искры летят, у кого слово лечебное, а кто и с духами лесными якшается. У Рокотовых наших, дар к целительству всегда был. Батюшка ваш, царствие ему небесное, не силён был в магии боевой, а раны заговаривать умел, травками лечить будь здоров. Потому и на вас вся надежда была, что вы-то уж
Он осёкся, видимо, сообразив, что ляпнул что-то не то, учитывая моё текущее состояние «слегка пришибленного овоща».
Целительство. Значит, этот молодой барон, чьё тело я теперь оккупировал, должен был быть местным Айболитом? С моими познаниями в медицине, ограничивающимися курсом первой помощи в армии и умением отличить аспирин от пургена, целитель из меня выйдет так себе. Разве что подорожник к ранам прикложить смогу, по старой русской традиции.
Собрав остатки сил, я спустил ноги с этой «кровати». Пол был холодным, каменным. Еле держась на ногах, ощущавшиеся чужими и непослушными, я сделал пару шагов к стене, где в тусклом свете виднелся какой-то металлический лист, присобаченный к брёвнам.
Зеркало. Медное, судя по мутному отблеску.
Подошёл ближе, вгляделся. Из тусклой поверхности на меня смотрел какой-то хмырь. Пацан. Лет семнадцати-восемнадцати, не больше. Черты лица тонкие, аристократические, если бы не общая зачуханность и синяки под глазами, можно было бы даже сказать, что симпатичный. Но тело Мать честная, какое же оно было хилое! Плечи узкие, руки тонкие, грудная клетка хоть на рёбрах на ксилофоне играй. Физически совершенно не развит. Где мои тридцать лет, где моя не богатырская, зато вполне себе крепкая фигура? Вместо этого задохлик, которого первым же порывом ветра унесёт в неизвестные дали. Это и есть барон Михаил Рокотов. И это теперь я.
Поздравляю, Шарик, ты теперь балбес то есть, барон.
Я оглядел комнату ещё раз, уже более осмысленно. Полный примитив. Никакого электричества, само собой. Водопровод? Ха, не смешите мои тапочки, которых у меня тут, кстати, тоже нет, приходится шлёпать босиком по ледяному полу. Феодальный строй был очевиден даже по подобострастному обращению Борисыча. Средневековье. Или что-то очень на него похожее, но с магией, чтоб её. Другой мир. И я в нём пришелец, попавший сюда прямиком из кабины падающего самолёта.
Шок от осознания был таким, что хотелось заорать в голос. Но тут сработала старая привычка военного стратега.
Анализ.
Оценка ситуации. Холодный, трезвый расчёт.
Итак, что мы имеем? Я жив. Это жирнющий плюс, учитывая обстоятельства. Я молод, даже слишком. Ну, это тоже можно считать плюсом больше времени на адаптацию и на то, чтобы что-то наворотить. Тело слабое. Это жирный минус. Знаний о местном мире ноль целых, хрен десятых, если не считать обрывочных сведений от Борисыча. Ещё один минус, да такой, что ого-го. Но мой разум, опыт, знания из другого, более развитого мира при мне. И это моё главное оружие. Пока единственное, зато самое мощное.